Река Зеро. Ирина Булгакова

с чистого листа. И еще раз подытожим – может, мы что-то упустили, и оно всплывет, – напирал Перси.

      Не дожидаясь моей реакции, он активировал свой БИЧ, вывел визор на общий доступ. Передо мной красочным калейдоскопом развесились графики и схемы соединительных амплитуд. Перси думал, что разноцветные синусы и косинусы помогут мне вычислить человека, который меня убивал.

      А что думала я?

      Я не хотела думать. Хотела лечь и умереть. И не имело значения, что, скорее всего, где-то там – далеко или близко, тоже умрет человек. Тот, в чьи сны я хожу как к себе домой. И до которого не могу достучаться.

      Спарринговая поляризация нейронных полей.

      Со мной случилось то, чего не может быть. Хочу думать – с нами: со мной и Максом-Лариосиком. Но до конца я не уверена, что болячка работает в оба направления.

      – Что нам известно о нем, – в триллионный, в триллиардный раз бубнил Перси. – Макс – скорее всего Максим или Максимилиан. На тридцать два миллиона жителей Гэтвеста примерно двести пятнадцать с лишним тысяч человек.

      Раньше я добавляла сюда «Лариосик» – не знаю, каким боком связаны два имени. Вполне возможно, мой нейронный близнец и не Макс вовсе. Потом я стала молчать – Перси не любил, когда его перебивают.

      – Мы решили, что вы примерно одного возраста. Группа двадцать тире тридцать. Вряд ли больше.

      Не мы. Не решили.

      – Сильно сужает поиск. Остается всего сто тридцать с лишним тысяч…

      Первое время меня вгоняло в прострацию расплывчатое «с лишним». Для кого оно лишнее, Перси? Кого ты оставляешь за бортом? Упущенное лишнее легко становилось моим приговором.

      – Судя по характеру твоих травм…

      Картинка на визоре сменилась. Вместо графиков возникла схематичная я – слава создателю, Перси внял моим мольбам и заменил меня правдоподобную на россыпь из толстых и тонких линий. Двумерный рисунок моего скелета пересекали красные отметины на ногах, руках, ребрах. Имелась одна и возле ключицы.

      – Наш парень увлекается спортом. Хорошая зацепка, правда? Сидя дома такие повреждения не получишь. За четыре с лишним года два очень серьезных перелома, растяжение связок голеностопа, выбитая коленная чашечка, предполагаю – ножевое ранение на бедре. Гематомы я не считаю.

      – Лишнее, – выскочило из меня.

      – Что?

      Я отмахнулась. Когда всё началось и от навязчивых снов, которые я видела даже наяву, мы шагнули к выбитому суставу, я орала, выбрасывая в пространство фонтаны слез: почему я? Хочется неизвестному Максу жизни на грани – пожалуйста! Нравится быть постоянным клиентом в медблоках – слова против не скажу! Парень впадает в экстаз от выброса адреналина после каждой новой отметины, рубцующей кожу – и здесь я слабое звено!

      Я без конца задавала одни и те же вопросы, пока круг не замкнулся, и оказалось, что я не могу добавить туда ни одного нового слова. Я ждала ответа – и он не замедлил явиться. Ближе к утру меня прибила к подушке боль в груди. Позже выяснилось, что у меня треснуло ребро. Так я перестала задавать вопросы и