Месть рогоносца. Николай Фёдорович Шахмагонов

посмотрел на меня подозрительно, что-то соображая, потом кашлянул и объявил Хрусталёву:

      – Вы арестованы за убийство жены.

      – Не понял, за что? Кого? – спросил тот, бледнея: – Не понял, за что?

      – За убийство вашей жены Инны Аркадьевны Хрусталёвой, – уже с некоторым раздражением сказал участковый.

      – По подозрению в убийстве, – поправил следователь.

      – Жены? – растерянно переспросил Хрусталёв и вдруг рванулся к подъезду, воскликнув в отчаянии: – Что с ней? Где она?

      Ему преградили путь.

      Участковый сказал:

      – Её увезли. А вы поедете с нами.

      – Куда увезли? Откуда? – всё ещё слабо соображая, спросил Хрусталёв, явно огорошенный услышанным.

      – Объясните же человеку, – вмешался я. – Видите же, что он ничего понять не может. Здесь какое-то недоразумение.

      – Притворяется, – сказал следователь, – кто же ещё её мог убить? Святой дух что ли, в наказание за блуд.

      Я с укоризной посмотрел на следователя и сказал, обращаясь к Хрусталёву:

      – Инну Аркадьевну нашли сегодня утром в клумбе за домом. Есть подозрение, что её выбросили откуда-то сверху….

      – Ха, откуда-то, – передразнил участковый и сказал мне: – Вы своё дело сделали. Довели мужика до состояния аффекта. Вот он и совершил преступление. Теперь не вмешивайтесь, а то и вас привлечём. Надо ещё разобраться, что за звонки были ночью… Зачем вы звонили Хрусталёву?

      Тут уж вмешался мой друг, Алексей Кудрявцев:

      – Что за глупости? Он был дома и никуда не выходил ночью. С чего бы это звонить кому-то, да ещё на дачу приглашать.

      Но на его реплику даже внимание никто не обратил. У следователя, видимо, уже сложилась какая-то своя версия и он подгонял под неё факты, которые лежали на поверхности.

      Хрусталёв постепенно пришёл в себя и с жаром заговорил:

      – Я не убивал, я не убивал, – из глаз полились слёзы. – Ну, скажите им, – обратился он ко мне: – Ну вы же знаете… Но как же так? Кто мог её убить? Нет, вы меня обманываете, – повернулся он к следователю. – Вы придумали всё. Она жива. Правда ведь, она жива?!

      Он уже перестал давать отчёт своим словам, слишком велико было нервное возбуждение, и следователь подал знак милиционерам, что бы его увели.

      Когда Хрусталёва, испуганного, так ещё и не осознавшего, что произошло, усадили в милицейскую машину, и она отъехала от дома, я сказал следователю:

      – Хрусталёв очень любил свою жену. Не мог он убить, не мог. Он и выяснить всё хотел, чтобы как-то помешать развалу семьи, чтобы вернуть её, словом, даже разводиться не собирался, – и повторил: – Нет, не мог убить. Насколько я узнал его, могу сказать. Такие люди совершенно не способны на убийство.

      – Отчего же не мог? – возразил следователь. – Я как раз слышал, что он ревнив. А ревнивцы всё могут в состоянии аффекта. Следствие покажет. Сейчас приеду в отделение и допрошу. Думаю, быстро расколется. Мне вот известно, что он угрожал ей, когда вы фотографии ему представили. Приехал к ней на работу и угрожал, – заявил он, не пояснив, откуда могло ему это быть