Мастер третьего ранга. Дмитрий Коробкин

мотоцикл в тень густого куста боярышника. В планах было сделать длительный привал.

      До этого было еще несколько вынужденных остановок, виной которых стал увязавшийся за ними пес нанимателей. Он как раз прошел мимо охотников на нечисть заплетающейся от усталости походкой, и спустился по берегу к воде, чтобы утолить жажду после длительного забега.

      Огромный, угольно черный, будто безлунная ночь, пес жадно лакал чистую холодную воду, не обращая внимания ни на что вокруг. Его ничуть не пугали мягкие прикосновения едва заметных теней, крики носящихся над водой стрижей, и то, что кто–то гладит его грубую шерсть.

      Он так сильно хотел пить, что в тот момент существовали лишь вода, его жажда и гулко стучащее сердце в широкой часто вздымающейся груди.

      Мастер поначалу гнал мотоцикл, пытаясь от него оторваться, но топливо на дороге не валяется, и он остановился. Вместе с подмастерьем они кричали, замахивались, улюлюкали, старались прогнать, как могли. Но пес просто сел на дорогу и пытливо на них смотрел. Он не боялся ничего, и не собирался, никуда уходить.

      После еще несколько раз хотели от него оторваться, но как только сбавляли скорость, замечали, что он упрямо плетется позади.

      Ивану стало жалко дурного пса, он решил делать остановки, чтобы тот от бега не околел. Жалостливость подмастерья вылилась в предложение его пристрелить, мол, все равно от усталости издохнет. После чего по выражению лица наставника он понял, что лучше было помолчать.

      Так спустя несколько остановок охотники добрались до намеченного на маршруте привала. Солнце вошло в зенит и дальше ехать в жару по пыльной, накатанной караванами дороге не хотелось, и не моглось.

      Конечно, можно было переехать реку и поискать дорогу через лес, но Ивану этот лес решительно не нравился. По ощущениям, за рекой было гиблое место. А ощущениям опытный охотник на монстров привык доверять больше чем глазам и здравому смыслу. Безопаснее объехать этот лес по степи, чем искать в тех буреломах приключения на свой седалищный нерв.

      Юра снял с мотоцикла вещи и устроился в тени. Жаркий полуденный воздух пропах горькими травами настолько, что горечь пижмы и полыни чувствовалась даже во рту. Марево, нависшее над степью, примешивало к горьким ароматам трав, запахи пыли и пересохшей прели. Было невыносимо душно. Даже тень боярышника не спасала от жары. И тем соблазнительнее казался плеск воды, неумолимо тянущий искупаться. Но он и не двинулся с места. Подмастерье зажевал длинную травинку и воззрился на ограждающие реку, заросли ивняка.

      Иван, завинчивая мятую алюминиевую флягу с горячей водой, заметил, как заалели щеки ученика. На лбу парнишки выступили крупные капли пота, а глаза стали как у смотрящего на сметану кота. Он проследил за взглядом парнишки. Средоточием его волнения были редкие ивняки.

      – Кто там? Русалки? – с усмешкой спросил у раскрасневшегося парня Иван.

      – Нет, – смутился тот еще больше и опустил глаза. – Побережки.

      – Красивые?

      – Угу, – потупился Юра, нервно перекусив травинку.

      – Да