ПУРПУРНЫЙ ГОД. Книга первая. Алексей Строганов

смотрится естественно. Результат его труда благороден и востребован. Двое тоже могут дать хороший продукт, если один из них ничего не будет трогать руками. Группа из трёх и более способна изобрести миллиардный бизнес, поговорить о перспективах отечественного футбола и организовать переворот в небольшом островном государстве, но приготовить что-то выдающееся из мяса ей будет крайне затруднительно. С мангалом должен разговаривать кто-то один. От первой зажжённой спички и до холодных углей.

      Из троих друзей Бом – признанный эмир мангала. Он колдует своими ножами и обращается к Караганде и Андрею только с самыми незначительными поручениями, в исключительных случаях. Полю разрешено присутствовать. Дон пользуется особым доверием – подаёт грушевые ветки. Строго с определённого места, по команде и не под руку. Бом искренне считает, что детям полезно смотреть на огонь.

      Маленький столик заставлен мисками с крупно нарезанными овощами, ломаным хлебом, оливковым маслом. В центре бутылка с вином, бутылка с соком, стаканы приходится держать в руках, на четверых три плетёных стула, Поль здесь же, в позе философского ожидания на нагретой солнцем плитке. Бом отвлёкся от мангала, подошёл к столу поднять бокал или что-нибудь съесть, и Дон уступил ему свой стул, пересел на колени к отцу. По главной дорожке Маруся и Лиза прошлёпали в баню за Тётей, босиком, в одних полотенцах. Мужчины у мангала переглянулись, и бокалы сами собой наполнились вином и соком: «Юным богиням слава!» Тётя погрозила Караганде кулаком, а в ответ раздался хор четверых: «Богине Богинь слава!» Тетя послала нахалам улыбку, зашла в баню помочь Рафе одеть распаренных малышей. Девчонки со смехом послали воздушные поцелуи. Поцелуй Лизы прилетел к Дону, а Марусин сгорел на полпути, сбитый мангальной искрой. Это было замечено всеми без исключения и сразу приобрело много смыслов.

      Тем временем угли красиво выпустили последний огонь, пошли золотыми жилами по красно-серому, ножи и доски застучали, призвали Бома к дележу плоти. Караганда начал рассказывать недетский анекдот, и Дон навострил уши, но Рафа вышла из бани, отослала распаренных малышей наверх, в дом, завернула к мангалу. Караганда прервал рассказ, отреагировал молниеносно: опустился перед Рафой на одно колено, прижал правый кулак к сердцу, словно честь отдал, на тыльной стороне левой ладони преподнес гранёный стаканчик, наполненный по ободок: «По-суворовски?» Рафа на грубияна не взглянула, руками в карманах дотянула халат до верхней трети бедра, улыбнулась мужской шутке. От предложенного стула отказалась, сделала поцелуй мужу, у Андрея отобрала бокал с вином и пила одна маленькими глотками с паузами. Караганда пошутил словами насчёт непереносимости загорелых женских ног, и снова получилось грубовато. Бом предупредительно постучал шампуром по казану, но Караганду уже не остановить: про свисание женских пяточек, про их идеальные полукружья и гениальность изобретателя сабо получилось витиевато, но обезоруживающе красиво и смешно. Угли в мангале в знак одобрения добавили