Аргентина. Нестор. Андрей Валентинов

по его душу, но Александр эту мысль отогнал подальше. Думать о таком определенно не стоит. Легче точно не станет.

      Опанас, твоя дорога —

      Не дальше порога…

      – Поговорить надо! – прозвучало за левым ухом. Фридрих, подобравшись совершенно бесшумно, наклонился, кивнул в сторону мусора, где только что ковырялся.

      – Туда!

* * *

      Вблизи стало заметно, что куча приобрела первоначальный вид. Аккуратный немец умудрился уложить деревяшки точно на прежние места. Белов решил ничему не удивляться. Странный парень!

      – Скоро за мной придут, – негромко заговорил Фридрих. – Они по ночам работают, впрочем, как и наши. Система старая и надежная. Сначала бьют, ни о чем не спрашивая, потом дают часок отлежаться и приводят в кабинет…

      – …К доброму следователю, – замполитрука кивнул. – И у нас точно так же.

      Фридрих понимающе хмыкнул.

      – НКВД! Всего четыре буквы, но какой в них глубокий смысл. Гегель бы позавидовал… Плохо то, камрад Белов, что никакие признания не спасут. Протокол подпишешь, а тебя снова бить примутся. Добрый следователь выслушает, посочувствует, ты ему еще что-то расскажешь. А тебя снова бьют. Пока не сдохнешь – или под трибунал не отдадут.

      Бывший студент покосился на дверь.

      – Что и следовало ожидать.

      Кто нос сует куда не след,

      Тому немало будет бед.[27]

      – Как? – не понял сосед. – Это ты про меня? Сам сочинил?

      – Не сам. Ганс Сакс, «Шванк о невидимой голой девице», в других изданиях – «Шванк об аптекаре». Но что в лоб, что по лбу.

      Прищемят нос ему у нас.

      На сем Ганс Сакс кончает сказ.

      – Ты все-таки немец, – рассудил Фридрих. – Стихи читаешь прямо как наш школьный учитель. Жаль, если на пшеков работаешь. Мне крышка, но и тебе не жить. С собой заберу.

      Александр пожал плечами:

      – А если на пшеков работаешь ты?

      Сосед мотнул головой:

      – Tausend Teufel! Теперь ты понял, почему эти мазуры нас вместе посадили? Мы же никогда друг другу не поверим, так и будем смотреть, как нас по очереди сюда без сознания вносят и водой отливают.

      Задумался, сжал левую в кулак.

      – Ладно! Пятьдесят на пятьдесят, шанс не такой и маленький… Бежать надо сейчас, камрад Белов, после первого же раунда здешнего бокса мы только на четвереньках передвигаться сможем…

      Замполитрука вспомнил падающие на пол обрывки бумаги.

      – …Поэтому говори «да», а я скажу, что делать. Но учти, пока отсюда не выберемся, я – главный. Ты кто по званию? Четыре звездочки, это, кажется, фельдфебель? Так вот, у меня и звание выше, и опыта больше.

      – А почему про Нестора спрашивал? – не утерпел бывший студент.

      Фридрих усмехнулся.

      – Идеомоторика, микродвижения мышц. Лицо, руки… Как ты расслабился, когда о раках вспомнил! Такое сыграть, конечно, можно, но… Но об этом как-нибудь потом. Итак…

27

 Здесь и далее стихи Ганса Сакса приводятся в переводе В. Микушевича.