Гибрид Игл-Пиг. Петр Альшевский

водителя здесь говорить нельзя.

      Лукинский. При резком переклине направление движения не запрашиваешь и куда едешь, не видишь. К большому твоему сожалению.

      Полыгалов. К буквально огромному.

      Денисова. Девушку устроенный пожарными переполох спугнул?

      Полыгалов. Ее возвращение из замешательства она сопроводила потоками брани. Оставленные у меня кремы для лица так и не забрала. Ни дневной, ни ночной. Они простояли у меня в ванной, пока я совершенно не уверился в том, что она не придет.

      Жмудина. Выбрасывал ты их с почестями?

      Полыгалов. Я отдал их мерзнувшей на улице девице, откровенно стрелявшей у прохожих на героин.

      Кобова. В каком это было районе?

      Полыгалов. На Вернадского. Свою приятельницу в ней заподозрила?

      Кобова. Знакомые истаивают, деформируются, когда встречаются, не узнаются, постоянство форм и образов разбалтывается миксером переменчивости, и я кричу под его вращение: «наконец-то прогресс! наша закостенелость врачуется вихревым разносом!». Гегемония незыблемости не по мне. Фамилия в моем паспорте карандашом написана.

      Жмудина. В общегражданском?

      Кобова. Для меня он заграничный. Я вещаю не о книжечке, выдаваемой нам для укоренения нас в наших именах, а об удостоверении наших ничем не ограниченных личностей, летающих по своим делам за границы открытой для глаз видимости. Мои перемещения в ту даль вам не обнулить. Я там побывала! В недосягаемости, в кайфовом возвышении над вашим надоедливым гавканьем и кваканьем…

      Голос. Человека это меняет.

      Лукинский. Новое сознание по цене нескольких доз героина не приобретешь.

      Голос. Я не говорю об улучшенной модели. Применительно к ней я говорю о потере даже того, что в ней было.

      Кобова. Ты на меня накатываешь? Да пожалуйста. Могла бы я тебя видеть, презрительным взглядом тебя бы смерила. Несчастного порнографа, у которого ни на что уже не стоит. Те пары, что сексом ушли заниматься, какую-нибудь жизнь в твою морковку вдохнули?

      Голос. Из тыловых частей подмога к ней прибыла.

      Кобова. Ты в задницу что ли палец засовывал? Так к возбуждению приходил?

      Голос. Мои руки лежали на столе. А тыловые части – это резервы. Самому мне их не вызвать, но наблюдаемое мною, если оно подчеркнуто нетривиально, приказывает им выдвинуться на передовую. Вы скажете, что происходил обычный секс, но для меня он обычен, когда он красив. Ваши товарищи механической красотой телодвижений меня не расстроили.

      Полыгалов. Век живи – век учись.

      Денисова. Чему?

      Полыгалов. Мебель делать… я ее достаточно навыделывал. Из памяти не выбросить, сколько.

      Жмудина. Качели мне для дачи состряпаешь?

      Полыгалов. То, на чем сидят, я из дерева организую. За образец что брать?

      Кобова. Сиденье для унитаза.

      Жмудина. Раздельное извлечение слов тебе дается, но иногда приличней нечленораздельно мямлить.

      Кобова. А ты наложи! Наложи