Гибрид Игл-Пиг. Петр Альшевский

Кому их отдать, я бы сообразил. В переходе и женщина сидела. Прямо на каменном покрытии. Ты присаживалась на газетку, а она ничего не подложила.

      Петрялова. Она, видимо, алкоголичка или наркоманка.

      Глухов. По тому, как от нее разило, я понял, что она не ширяется, а выпивает. Для сокращения дистанции нам с тобой бутылочка вина пришлась бы впору.

      Петрялова. Наш тюремщик выпивку нам не предоставил.

      Глухов. Он желает понаблюдать за нашим трезвым сексом. С Валентиной, что жила на улице Подбельского, у меня до него доходило. Но однажды, когда я с охапкой цветов пришел к ней на день рождения, под юбкой у нее уже кто-то был.

      Петрялова. Ты открыл своим ключом и обнаружил ее… в подобном виде?

      Глухов. Да они даже дверь забыли закрыть. В мои девятнадцать лет я воспринял это чудовищно.

      Петрялова. Для кого? Для ублажавшего ее парня? Расправляясь с ним, в чудовище превратился?

      Глухов. Сейчас бы я его размазал, но тогда я подобной техникой не владел.

      Петрялова. И тот, кому пересчитали зубы, оказался тобой?

      Глухов. Никто никого не бил. Цветы к их ногам бросил… я оставил их вдыхать аромат одиннадцати алых роз.

      Петрялова. Во дворе ты не одумался?

      Глухов. Порыв вернуться и кого-то прибить меня не одолел. Я понуро утопал и за последующие полгода потерял из-за переживаний восемь килограммов веса.

      Петрялова. И шесть сантиметров роста.

      Глухов. Рост я сохранил прежний. Тоже самое я скажу и о длине моего органа.

      Петрялова. Его демонстрацию ты для меня проведешь?

      Глухов. Не откажусь.

      Петрялова. Мне готовиться к чему-то, что мое воображение поразит? А то глядеть на короткие члены – скука смертная.

      Глухов. Мужчин без всего ты перевидала?

      Петрялова. До первой влюбленности никого, а после нее снежным комом нарастало. Удайся она у меня, я бы остановилась, но она, как и полагается первой, вышла комом. И начался ком уже снежный.

      Глухов. У всех своя история.

      Петрялова. К тридцати годам я убедилась, что и мужчины с большими членами немного из себя представляют. Из моих шестерых, чьи фаллосы обрубки не напоминали, пятеро были совсем бездуховны, а у одного, который читал Бунина и водил меня на концерт якутских скрипичных виртуозов, его орган не работал. Если у тебя он время от времени действует, нагни меня и потыркайся.

      Глухов. Ширинку расстегнуть?

      Петрялова. Упирающимся в молнию, он от тесноты, я думаю, скорее возбудится. Ощутишь эрекцию – выпускай.

      Глухов. (встав за женщиной) Мне тебя наклонить?

      Петрялова. Ох… я сама нагнусь. Так пойдет?

      Глухов. Наклон приемлемый.

      Петрялова. Когда ты войдешь в тонус, я лишнее с себя сниму.

      Глухов. Это будет скоро.

      Петрялова. Похоже… да, похоже, ты прав.

      Действие седьмое.

      У стола и за столом главной залы Лукинский, Полыгалов и Малышев. А также Кобова, Жмудина и Денисова.

      Полыгалов. К сексу на открытых