Сон об уходящей натуре. Поэма-аллюзия. Константин Кривчиков

к привычной цели – за отчужденья полосой.

      В зелёных плакали и пели, из синих – пахло колбасой.

      Лучом указывала строго маршрут кремлёвская звезда.

      И, вроде, вдаль вела дорога. Но мимо храма. В никуда.

      В стране, где мумия в почёте, морали учит Наркомпрос,

      а бога посылают к чёрту – не остановится Христос.

      Какой там храм и покаянье, когда равнение – на стяг,

      и прерывается дыханье от ветров яростных атак?

      И где уж разглядеть в потёмках, плутая в сумрачном лесу

      иллюзий, как болото, топких, —

      в ИНОЕ царство лучик тонкий:

      слезинку на лице ребёнка, гармонию и красоту?

      2. Застой

      Когда, покорная догмату, торит толпа пигмеев путь,

      то сложно даже Голиафу в иную сторону свернуть.

      Хотя сомнения – терзали.

      Тонул архипелаг ГУЛаг.

      Мутил в Китае «кормчий» Мао – не наш, но сукин сын. В умах

      ходили по домам с опаской, крамольные — за слухом слух:

      кровь пролилась в Новочеркасске;

      погром в Ташкенте грянул вдруг…

      Но тронулся не лёд, а танки. Холодной Пражскою весной

      попала «оттепель» под траки. Попёр бульдозером застой.

      Ильин, паля по-македонски, в Акелу не сумел попасть.

      Консилиум вождей кремлёвских на буйных отыгрался власть:

      тур на Канатчикову дачу – с транзитом в «Белые столбы» —

      ждал всех, кто думает ИНАЧЕ, зарёкшись сдуру от тюрьмы.

      Кому вождя не доставало, тем доставался сульфозин.

      И Гюльчатай не открывала глаза. И это правда, Зин!

      Безумство храбрым не поможет, коль не хватает вожака.

      Достигнутый успех итожа, вещали пленумы ЦэКа.

      А тех, кто строй ломал и спорил, хватала мёртвая рука,

      дабы не плыли на просторе на свет ИНОГО маяка.

      Но даже мрамор точат капли – от лицемерия устав,

      на мостик поднимался Саблин, прочтя по совести Устав.

      Заворожённый миражами, он верил, что рискнул не зря…

      Свободу оградив флажками, хлестали водку егеря.

      Не знали места злые тени, Главлит вредил, как Фантомас,

      и мгла ложилась на ступени…

      Лишь в пепле теплился алмаз.

      В холодных кинозалах тесных вас озаряло: есть древней

      Завет, чем тезисы партсъездов, а храм – не там, где Мавзолей;

      пускай мы делаем ракеты и перекрыли Енисей,

      но в «Правде» не найти ответов о сути бытия вещей.

      Увы, но лезвие Оккама путь не прорежет в тупике,

      тем паче – фига Фукуямы.

      Сюжет закручивая в драме,

      по следу шла судьба за вами, как зомби с бритвою в руке.

      3. Ищу человека

      Не замечающим демарша в удалом кличе: «Федя, дичь!»,

      иронию советских граждан без «новояза» не постичь.

      А тем, кто не читал в застое украдкой «Опустелый дом»,

      подтекст