Лето потерянных писем. Ханна Рейнольдс

и жить вместе с другими.

      Ладно. Я испытывала странные чувства, потому что мне было одиноко, но это быстро пройдет, потому что через два дня выходить на работу. Не вижу смысла сомневаться, правильно ли я поступила. Разумеется, я поступила правильно. Последние три месяца я лелеяла эту идею о поездке на Нантакет, словно хваталась за спасательный круг. Нельзя желать чего-то, даже вожделеть, а потом, добившись желаемого, почувствовать пустоту.

      Или можно?

      Мне казалось, будто я бросила маму.

      Понятно, что теоретически я никого не бросала. У мамы был папа, который довольно неплохо умел подстраиваться под других людей. Но и не слишком хорошо: если задать ему на ходу щекотливый вопрос, он остановится в прямом смысле, чтобы подумать, и мне придется за ним вернуться. А у мамы были друзья в церкви, лучшие подружки из колледжа и приятели из группы «Дети выживших при Холокосте», а также родители моих друзей, с которыми она тоже подружилась. А еще с ней был Дэйв, мой брат.

      Если так подумать, рядом с мамой было полно людей. Только иногда я сомневалась, что она это осознает. Порой ей казалось, что она совсем одинока.

      Безусловно, она не была одинокой. Даже если бы остальных не существовало на этом свете, у нее осталась бы я.

      Вот только я от нее уехала.

      – Возьми себя в руки, – пробормотала я, плюхнувшись на свою новую кровать. – Расправь плечи. Сделай глубокий вдох. – Я задумалась: не позвонить ли маме, но тогда она почувствует мою панику. Она тоже запаникует, и мы увязнем в пучине паники. Поэтому я отправила ей жизнерадостное селфи и позвонила Нико.

      На экране телефона появилось лицо лучшей подруги на фоне комнаты общежития в Стэнфорде.

      – Привет! Ты уже там? Как дела?

      – Здесь столько пляжей, ты не поверишь! А еще повсюду растут розы. Погоди-ка, ты накрасила губы? А это что, челка?

      – Офигенно, да? – Нико повернула голову, чтобы я оценила ее короткую стрижку и прямую челку на лбу. – Решила преобразиться.

      – Выглядишь потрясающе!

      – Знаю. Подумала, ведь никто здесь не знает, что раньше я никогда не красила губы. Так почему бы не попробовать? Ты в курсе, что люди сначала наносят праймер, а потом помаду? На кой черт?

      – Как Пало-Альто?

      – Здесь все ездят на велосипедах, и никто не перебегает на красный, а еще они называют шоссе магистралью, и это очень мило. Как буржуйская жизнь на острове? Ты уже носишь кардиганы с жемчугами? Неужели там все белые?

      Я скорчила мину.

      – Меня колбасит. Что я творю? Зачем я сюда приехала?

      – Дыши. Ты пробыла-то там всего две секунды.

      – А если у меня не появятся друзья? Вот как ты умудрилась завести друзей в лагере для программистов? Мы ни с кем не знакомились лет с шести!

      Нико нахмурилась.

      – А с кем мы познакомились в шесть?

      – Это я наобум число ляпнула.

      – Эниша переехала в Саут-Хэдли, когда нам было по двенадцать, так что она может сойти за нашего нового друга.

      – Нико-о-о.

      – Ладно. –