Душница. Время выбирать. Владимир Аренев

сахара в кипятке.

      Продолжаешь существовать, но в настолько «разбавленном» состоянии, что оказываешься одновременно везде и нигде.

      Хочешь коснуться родных – а рук нет, хочешь закричать – а нет губ.

      А если перед смертью попал в аниматорий и тебя поместили в шар, тогда всё, что есть между тобой и остальным миром, – тонкие упругие стенки. Лишь они удерживают тебя от окончательного растворения.

      Сашка представил себе, что сейчас рядом с ним души всех, кто когда-либо жил на Земле. Сделалось жутко.

      Он вертелся с боку на бок и в конце концов сообразил, почему не может заснуть. Ему мешало молчание… молчание присутствия. Оно исходило из шара над дедовым столом. Впервые Сашка почувствовал, что шар – не просто вещь. Как будто дед сейчас был там, молчал и чего-то ждал – большой, угрюмый, вечно себе на уме.

      Такой, перед которым Сашка робел, а в детстве – боялся до одури.

      Он встал, нащупал тапки и, отвязав шар, перенёс его в гостиную. Свет не зажигал, хватало того, что проникал в комнату с улицы, от фонаря.

      Стараясь не шуметь, привязал шар возле бабушкиного – в углу, под иконой.

      Лёг спать. Во сне слышал, как дедов шар, покачиваясь, то и дело стучит упругим боком о бабушкин. Как будто бьётся пульс.

* * *

      Про новенькую знали мало. Она ни с кем не дружила.

      Почти.

      – Тебе это зачем? – спросила Сидорова. В детстве Сашка ходил с ней в один садик, она уже тогда была вреднющая. – Влюбился, да?

      – Надо и надо, – сказал Сашка. – Ревнуешь, что ли?

      – Я-а-а?! К ней?!!! Пф! Дурак ты, Турухтун.

      – А ты, – не вытерпел Лебедь, – ты, Сидорова, – коза! Её по-человечески спрашивают, а она!..

      В общем, поговорили.

      – Ну, – заметил Лебедь, когда шли после уроков к остановке, – она ж не перевелась в другую школу, это точно, иначе в классе знали бы. Может, – утешил, – заболела?

      Сашка уже всерьёз прикидывал, как ему похитить классный журнал, чтобы выписать оттуда домашний адрес и телефон новенькой. В принципе, это было реально, хотя и рискованно. Другое дело, что, если Сашку поймают, вспомнят и про ножик, и про отложенную на неопределённый срок плату за обучение… Тут уже никакие оценки не спасут.

      Он решил выждать до конца недели, а потом поговорить с Лебедем. Тот давно и безнадёжно вздыхал при виде Сашкиных спецназовцев времён Юго-Западной кампании. Вряд ли устоит. А вдвоём, может, и получится провернуть авантюру.

      В пятницу Сашка вышел из дому вовремя, но из-за пробки на первый урок успевал впритирку. Влетел в школу перед самым звонком, бросил куртку дежурному по гардеробу, метнулся к лестнице и… едва не сбил с ног новенькую.

      – Привет…

      – Привет, – сказала она. И повернулась, чтобы идти, но шарики от удара сплелись цепочками, пришлось распутывать.

      – Это… кто у тебя? – спросил Сашка, глядя куда угодно, только не на неё. Пальцы сделались непослушными, цепочки всё время выскальзывали. Звонок злорадно гремел над головами.

      – Брат. – Прозвучало так тихо, что он