Мотылек в бамбуковой листве. Ян Михайлович Ворожцов

ну никакой.

      – О связях оставьте мне и Крещеному думать, ваша задача и забота единственная на вопросы следствия дать четкие, однозначные и ясные ответы. Нам в деле официальном, подсудном, кривда да полуправда без надобности, понимаете?

      Акстафой кивнул:

      – Ну, у Кузьмича сперва я занял. Около двадцати тысяч.

      – Около? Или все-таки двадцать.

      – Двадцать.

      – А еще кто?

      – Жена моя, Юля Лукьяновна. В общей сложности порядка сорока тысяч.

      – Дело сдвинулось с мертвой точки, дальше-дальше.

      – У Селифанова занимал, электромонтер он вроде, не помню сейчас, сколько, но давным-давно, около полугода назад…

      – Вы хоть кому-нибудь долги вернули свои?

      Акстафою не нашлось, что ответить. И Ламасов все понял, а пока Акстафой вспомнил фамилии и имена Луганшина Ильи и Щитовидкина, Софрона Сильвестровича, а еще Тульчанова, Аркадия Валентиновича, сумел назвать Варфоломею номера их телефонов, а Варфоломей записывал за ним слово в слово.

      – Но это, надо полагать, только часть имен?

      Акстафой вздохнул.

      – Кто-нибудь из перечисленных вами знает, где вы живете?

      – Это вы у них спрашивайте. Я не экстрасенс.

      – А жена ваша, Юля, не могла кому-то адрес ваш назвать?

      – Ей-то… на кой оно? Да и никто не знает адреса ее и телефона, чтобы обо мне допрашиваться да дозваниваться!

      Варфоломей хмыкнул:

      – Ладно. А кредиты оформлены на вас?

      – Оформлены… давнишние.

      – И как, тянете?

      – Как бурлаки на Волге.

      – А с сомнительными личностями дел не имели?

      – С какими сомнительными?

      – Ну, кто знает?

      – Не имел… нынче, впрочем, все сомнительно.

      – Ясно. Вы сегодня никого не видели, когда в подъезде стенку красили – никто от Ефремова не выходил, не входил?

      Акстафой поискал взглядом пепельницу, ткнул в нее окурок:

      – Нет.

      – Это со всей уверенность?

      – Категорически. Я – не видел!

      – Ну, пусть так.

      Варфоломей поднялся из-за стола.

      – И еще одно…

      Акстафой поднял недобрые глаза:

      – Рожайте уж, я готов.

      Варфоломей, пригибаясь, прошел по коридору, развернул к себе туфли, начал обуваться и скороговоркой проговорил:

      – Десятикилограммовую гирю на вытянутой руке легче удержать на протяжении сколько-нибудь долгого времени, чем до краев наполненный водой стакан – и при этом не расплескать ни капли. Научный факт вам из энциклопедии.

      – Из энциклопедии вымысла лейтенанта Ламасова? А то у вас и статистика, и физкультура, и наука, и все в одном флаконе…

      – Не будь вы столь кичливым, не бросались бы со мной в напрасные словопрения, а покумекали лучше над смыслом услышанного. До свиданья, Алексей.

      – И вам не хворать, лейтенант.

      Варфоломей сдержанно поклонился и пожелал Акстафою доброй ночи и, обувшись, вышел из прокуренной квартиры, зашел к Ефремову – упокой господь его душу! – взял со стола упакованную в полиэтиленовый пакет для улик бутылку и,