Мотылек. Анна Владимировна Рожкова

Кухня была захвачена врасплох несколькими парами ловких женских рук, что-то шинкующих, нарезающих, помешивающих, переворачивающих. От надрывающейся всеми четырьмя конфорками плиты к потолку валил густой пар. Старушка-духовка жалобно стонала, тщетно силясь дотла спалить ненавистных вторженцев, покусившихся на ее мирное существование. Изрыгая ругательства, бурчал и кипятился злюка-чайник. Ножи-молодцы сердито стучали о деревянные доски, пытаясь разделать их под орех. Отягощенный горами съестного холодильник шумно вздыхал и жаловался.

      – Раиса Николаевна, ну что вы там копаетесь? – раздался громкий голос Марьванны.

      – Щас, Марьванна, подожди, миленькая, – вторил ему голос Раисы Николаевны.

      – Наташ, куда соль подевалась? – послышался недовольный Ликин голос.

      – Вон она, за той кастрюлькой. Да нет, не за этой, за желтенькой, – пояснил голос Натальи.

      Но даче придется еще запастись терпением – это было только начало.

      Около пяти часов голоса смолкли, устроив небольшую передышку. Дом, казалось, шумно выдохнул. На большом белом диване в гостиной полулежали четыре обессилевшие женщины с распаренными руками и слезившимися от лука глазами – Наталья, Лика, Раиса Николаевна и Марьванна, четыре ударницы кухонного фронта.

      – Ну что девочки, – еле ворочавшимся языком пролепетала Лика. – Пора приводить себя в порядок. В семь гости придут.

      – Ага, – одновременно отозвались три голоса. Но с места никто не двинулся.

      – Еще чуть-чуть, – потянула Наталья, – Сил нет.

      – Ой, пироги подгорят, – спохватилась Марьванна, бросаясь на кухню.

      Остальные не шелохнулись. Марьванна, видимо, вызволив из духовочного плена пироги, снова рухнула на диван.

      В шесть все четверо как по команде поднялись и, не проронив ни слова, разошлись по комнатам.

      Тут же раздались стоны разом заработавших четырех кранов, шлепанье четырех пар босых ног по воде, шипенье тугих струй от соприкосновения с барабанно-натянутой кожей, затихающее постукивания капель, наконец, раздосадованное жужжание одновременно работающих фенов.

      Ровно в семь начали стекаться гости. Натальин телефон раскалился от обилия звонков и эсэмэсок с поздравлениями. Она сбилась с ног, попеременно встречая запоздавших гостей и отвечая на бесконечные звонки обезумевшего телефона.

      После того, как гости по достоинству оценили кулинарные таланты виновницы торжества, оставив после себя горы грязной посуды, все прошли в большую ярко освещенную комнату, заблаговременно освобожденную от мебели и служившую чем-то вроде танцплощадки. Заиграла тихая музыка, кавалеры приглашали дам.

      – Можно вас пригласить? – подошел к Наталье Сергей, протягивая руку.

      Наталья смутилась.

      – Конечно.

      И он сжал ее в объятиях, кружа по комнате, то, привлекая к себе, то, отбрасывая назад, следуя каждому капризу ненавязчиво звучащей музыки. Стих Последний аккорд потонул во взрыве аплодисментов.

      – А я не знала,