История призрака. Джим Батчер

ничего не происходило. Потом серебро и чернение блестящего оружия изменились, начали менять форму. Кобура удлинилась на глазах, опустившись охраннику ниже колена, – ну и сам револьвер тоже изменился: рукоять распрямилась и превратилась в эфес короткого меча. От него исходило сияние – нет, не отраженный свет, а собственное свечение клинка.

      Взгляд голубых глаз охранника мгновенно скользнул ко мне. Он предупреждающе поднял руку.

      – Не надо, – мягко произнес он.

      И внезапно, словно передо мной захлопнули невидимую дверь, мой Взгляд выключился, и оружие снова превратилось в пистолет.

      Охранник приветливо кивнул:

      – Прошу прощения за резкость. Вы могли пострадать.

      Я присмотрелся к нему. На бейджике виднелось имя: «АМИТИИЛ».

      – Э… Ну да, конечно, – тихо произнес я, демонстрируя ему пустые руки. – Никаких проблем, приятель. Нет, правда.

      Кармайкл почтительно кивнул охраннику и ткнул пальцем в кнопку вызова лифта. Дверь раздвинулась сразу же.

      – Идемте, мистер. Время – деньги.

      Охранник Амитиил, похоже, нашел эти слова забавными. Он улыбнулся и коснулся козырька фуражки двумя пальцами, салютуя Кармайклу. А потом снова застыл, невозмутимо глядя в ту пустоту, что действовала мне на нервы.

      Двери лифта закрылись, и кабина, дернувшись, начала движение.

      – Ну, – сказал я, – теперь, когда между нами и тем, насчет чего вы беспокоитесь, стоит как минимум один ангел-хранитель, вы можете мне сказать, куда мы направляемся?

      К уголкам глаз Кармайкла сбежались морщинки.

      – Я и так уже перерабатываю в качестве экскурсовода, Дрезден. Вам нужно поговорить с капитаном.

      Кармайкл провел меня через помещение, уставленное офисными столами без перегородок. Все это напоминало отдел специальных расследований в чикагском управлении. За столами сидело некоторое количество мужчин и женщин – они работали с бумагами, перебирали папки, разговаривали по телефону… ни дать ни взять – копы за повседневной работой. Все до единого производили впечатление ровесников Кармайкла, то есть пребывали в том возрасте, когда энергия молодости и жизненный опыт достигают некоторого подобия баланса. Я никого из них не знал, но Кармайкл кивал некоторым в знак приветствия и соответственно получал ответные кивки. Он проследовал через весь зал к двери в единственный отдельный кабинет и постучал.

      – Войдите, – послышался изнутри негромкий баритон.

      Кармайкл распахнул дверь и пропустил меня в кабинет, маленький, но обжитой. Здесь стояли старые шкафы для документов, старый деревянный стол, несколько старых деревянных стульев. На столе – коробка для входящих документов, коробка для исходящих документов, игла для нанизывания бумаг и телефон с дисковым набором. Компьютера не было. Вместо него на боковом столике виднелась старая электрическая пишущая машинка.

      Мужчина, сидевший за столом, тоже производил впечатление Кармайклова ровесника, а еще смахивал