Слэм. Ник Хорнби

я задумался: а вдруг это продолжается в другом смысле – она и сама еще не догадывается в каком.

      4

      Не то чтобы между мной и Алисией все пошло плохо. Просто стало не так хорошо. Я не могу даже объяснить почему. Просто проснулся как-то утром и почувствовал себя не совсем так, как прежде. Мне не нравилось ощущать себя по-другому, потому что то было клевое чувство, и без него мне стало тоскливо, но оно ушло, и невозможно было его вернуть. Я даже притворялся сам перед собой, что все как раньше, но от этих попыток становилось только хуже.

      Куда оно подевалось? Как будто на тарелке перед нами была куча еды, и мы умяли ее слишком быстро, и вот – ничего не осталось. Может быть, пары не расстаются, оттого что не жадничают? Они знают, что то, что есть у них, – это надолго, и едят по чуть-чуть. Хотя питаю надежду, что это не так. Я надеюсь, что, когда люди счастливы друг с другом, это будто кто-то подкладывает им в тарелку вторую и третью порцию… Тем вечером, после того как я целый день ее не видел, мне казалось, что мы будем вместе до конца жизни, и даже это недостаточно долго. А через две или три недели мы стали надоедать друг другу. По крайней мере, она мне. Мы занимались сексом, смотрели телевизор в ее комнате – и больше ничего вместе не делали, мы никогда подолгу не разговаривали. Мы одевались, выключали телевизор, потом я целовал ее и говорил «спокойной ночи» – и следующим вечером та же заезженная пластинка.

      Мама, думаю, заметила это прежде, чем я сам. Я опять начал заниматься скейтингом и пытался доказать себе, что это нормально и естественно, и, может, так оно и было. Если бы мы не стали расходиться, не стали отдаляться друг от друга, все это начало бы казаться нам скучным, рутинным – так я думал. В конце концов я снова появился в чашке, и все такое. Это время, которое я провел с Алисией, всегда казалось мне чем-то вроде каникул, однако они закончились, хотя она по-прежнему останется моей девушкой, а я ее парнем, но у нас будет и какая-то своя жизнь. А оказалось иначе: каникулы закончились, и у нас все кончилось. Это был каникулярный роман, ха-ха!

      Ну, так или иначе, когда я как-то днем пошел кататься, мама спросила:

      – Успеешь перекусить чего-нибудь, прежде чем пойдешь к Алисии?

      А я ответил:

      – Да, конечно. – А потом добавил: – На самом-то деле я и не пойду сегодня к Алисии.

      И мама опять спросила:

      – Вот как?.. Ну, поскольку ты вчера у нее не был – или был?

      А я ответил:

      – Был, нет… Не помню.

      Немного нелепо звучит, если подумать. По разным причинам мне не хотелось, чтобы она узнала, что у нас с Алисией все переменилось. Она бы обрадовалась, а я этого не хотел.

      – У вас все по-прежнему так же сильно?

      – О да. Правда, не так сильно, как раньше, я хочу сказать, потому что мы хотим заняться учебой и всякими такими вещами. Но да. Сильно.

      – То есть несильно, – подытожила она. – Нет, знаешь, слабо.

      – Не слабо, нет. Не…

      – Что?

      – Слабо.

      – Ты два раза говоришь одно и то же?

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ты два раза сказал: