Обманутые счастьем. Владимир Нестеренко

в ухо. А сама подумала: – «Стёпа таится, завтра же рассказу обо всём Одарке, пока между вдовой и Граней не зашло далеко».

      После утренней управки, отправив мужа на пахоту, Наталья наведалась к Одарке. Та надставляла гачу штанов для старшенького Ванечке.

      – Вырос, мой сынок из первых штанов. Крепкие, а короткие, – пояснила Одарка, – дай Бог, урожай уберём, отрез сатина синего возьмём, обошью всех. Гране шаровары новые справлю.

      – Я мастерица вязать из овечьей шерсти. Носки теплые, рукавицы, шали. Вот заведём овечек, всех обвяжу. Мама, царство ей небесное, успела меня обучить.

      – Всему надобно учиться, подруга, всё надо уметь.

      – Вчера в лавку, ты знаешь, бегала. Там такое услышала…

      И Наталья рассказала о сплетне в подробностях, о расспросе Степана.

      Одарка было напряглась, на щеках вспыхнул огонь, она опустила шитье на колени, уставилась на подругу немигающими глазами. По душе пришлись слова Степана, которые Наталья передала слово в слово, и Одарка сказала:

      – Вот это самое дорогое, подруга, Граня не предаст. А я ему помогу.

      – Как, лаской?

      – Ласки и заботы хватает. Увидеть хочу вдову, да оборвать ей косы. Пусть ищет своё счастье в другом месте.

      – Стёпа говорил, что в селе мужик вдовый появился с двумя малолетками. Жену в дороге схоронил. Вот бы свести их.

      Подруги некоторое время судачили, пока Ванечка с Коленькой не разодрались из-за игрушек. Наталья подхватилась и побежала к себе, доглядеть за играющими во дворе сыновьями и провести стирку накопившегося небогатого белья.

      6

      В последний погожий день августа на почву пал заморозок, прихватив кукурузу, лист зажелезнился, опал, как и почерневший лист подсолнухов, тыкв и огурцов. Помидоры выстояли, только кое-где обронив ветки. Стала видна пузатая россыпь тыкв, удивляя обилием Евграфа.

      – Тю, Одарка, Емельян гуторил о приморозке, я не поверил. А надо наматывать на ус. Край непознанный. С весны старожилы закладывают парники из навоза. Копают канаву, обшивают горбылем. На навоз – землю. Как загорит, высаживают рассаду капусты, помидор, в лунки огурцы. Такой парник добрую рассаду даёт и ранние огурцы. На следующую весну зроблю такой.

      Супруги вышли управляться в хозяйстве, поить и доить корову, подобрать в кучу навоз, который прел для будущей подкормки огородной овощной мелочи. Небо синело на западе снятым молоком без единого облака. Бисер леденистой росы медленно превращался в слезы под первыми яркими лучами.

      – Чтоб то изменило?

      – Да хоть бы огурчики да помидоры снять с плетей, нехай померзли.

      Евграф прошёл к грядкам, убеждаясь в гибели немногочисленных плодов. Сорвал огурец, он был холодный, сверху твердый с почерневшей шкуркой, обтёр его о рукав зипуна, откусил, захрустел.

      – Трошки подмёрз, но отойдёт. Собери остатки. Нынче дошью клуню, а завтра наладимся жать хлеб, вызрел, достоялся!

      – В наших краях жито уже в снопах, молотят.

      – Здесь не европы, лето короче, морей рядом нет.

      – Море тебе не печка.

      – Э-э,