Иерусалимский синдром. Петр Альшевский

Да вы-то тут причем.

      Иосиф. Готов побожиться – я тут совершенно не при делах. Так и есть… Трудно, наверное, без ноги?

      Мария. Ерунда. Легче, чем без двух. Вопросы у вас, прямо скажем, откровенные. Не заскучаешь.

      Иосиф. Вы считаете, что я не скучный?

      Мария. Вам это важно?

      Иосиф. Скучный я или нет?

      Мария. Каким я вас считаю, вам важно?

      Иосиф. Разумеется, важно. Как для человека, поклоняющегося величию ненаписанных шедевров – в музыке, литературе, кубической живописи…

      Мария. Это глупо.

      Иосиф. Что глупо?

      Мария. Да все. Я утрирую – глупо полагаться на мнение совсем посторонненго человека.

      Иосиф. Почему постороннего?

      Мария. А что, родного? Такие родные и костыль сопрут, не поморщаться… Мы даже не знакомы.

      Иосиф. Меня зовут Иосиф.

      Мария. Еврей, что ли?

      Иосиф. Да какой там еврей – мой дед был не без проблем обрусевшим поляком, вот папа в честь него меня и назвал. Я не жалуюсь. Под своей смоковницей кучи не кладу! Отца трудоспособности не лишаю – не подкарауливаю его в темном коридоре с разводным ключом или прочими тяжелыми предметами.

      Мария. Вы достойный сын.

      Иосиф. Вероятно… не уверен… возможно…

      Мария. И чем ваш достопочтенный родитель занимается? Работает, болеет, ищет себя?

      Иосиф. Он зарабатывает деньги. Точнее, не он сам, а его фирма. Я в этом деле ничего не понимаю. Мне больше нравится работать с засохшим деревом – плотничать, так сказать.

      Мария. Так вы плотник?

      Иосиф. Я пока что студент. Вот изучу ненавидимые мной финансы, размешаю ложку воды в коробке с сахаром и стану настоящим плотником. Смастерю мельницу, гондолу, пятиметрового снеговика из дуба или баобаба… Да что мы все обо мне и обо мне – вас саму как зовут?

      Мария. Мое имя Мария.

      Иосиф. Можно я буду называть вас Машей? Меньше букв, больше теплоты?

      Мария. Называйте.

      Павел. Как их зовут?!

      Петр. Этот парень еще и плотник…

      Павел. Подозрительное совпадение… Ты все подстроил?

      Петр. Не говори глупостей – ты знаешь, что за этим миром мы можем лишь наблюдать. Еще мы в праве его уничтожить, но в ход событий мы этим никак не вмешаемся. Поскольку никаких событий уже не будет.

      Павел. Невелика беда, переживем… Все только с облегчением вздохнут.

      Петр. Кто все?

      Павел. Слова мудрых уточнению не подлежат. Понимай, как понимаешь.

      Иосиф. А что вы, Маша, обычно делаете одинокими вечерами? В кривых когтях ненасытного сумрака!

      Мария. В депрессии я предпочитаю музыку слушать – завывание вольного ветра, стук дождя по стеклу, тиканье часов. Это и есть моя музыка.

      Иосиф. В ваших словах прослеживается что-то… не ваше. Что-то от прежних людей, знавших о правде жизни побольше, чем мы.

      Мария. Прежние люди ничем не отличались от нас. Те же слабости, те же радости. Те же глупости.

      Иосиф. У тех людей было больше времени. И хотя они жили, в среднем, меньше нашего, их годы длились дольше.

      Мария.