Отблески таёжного костра. Владимир Репин

р побывал и исходил пешком практически все уголки родного района – от Черного озера до Паркиного белка. Потомственный таежник. За многие годы, проведенные в тайге, довелось повидать много интересного и занимательного в жизни природы и ее обитателей. Собственные наблюдения за поведением зверей и птиц стали итогом произведений: «Белый», «Медведи», «На глухариный ток». Впечатления и воспоминания детства, юности, зрелой жизни легли в основу написанных рассказов. Все герои – реальные люди, это – его друзья и сам автор.

      Описываемые в рассказах события и факты происходили в действительности, они, отразившись в таежной душе писателя, вылились в настоящий сборник.

      РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

      Укрупнение как приговор

      Родился я в глухой таежной деревне со звучным и красивым названием Красносельск. Стояла она в живописном месте. С одной стороны примыкал к ней сосновый бор, с другой – подступала темнохвойная тайга. Текла рядом река Красная. В реке водилась рыба, а в лесу – зверь таежный и птица.

      Основана деревня была в начале двадцатого века переселенцами из западных областей России: Минской, Черниговской и Полтавской губернии, среди которых были и мои предки как по материнской, так и по отцовской линии.

      И жили в деревне люди со своими радостями и печалями. Свадьбы гуляли, крестины – именины справляли. Провожали в армию, на войну сыновей, братьев и отцов, а потом встречали. Были и похороны. В общем, все как у людей. Праздники отмечали всей деревней от мала до велика. Жили открыто, друг от друга не прятались. Дома на замки-запоры не запирали. Корчевали лес, пахали землю, травы косили, растили скот – частично для себя, а основную массу – для сдачи государству. Получалось так, что и себя кормили и горожан.

      Было в деревне два магазина, начальная школа, производственный участок деревообрабатывающего комбината по заготовке древесины и пихтового масла.

      Была у людей твердая уверенность в завтрашнем дне и вера в лучшее будущее. Но в семидесятые годы прошлого столетия посчитали где-то там наверху, что надо укрупнять центральные хозяйства за счет небольших населенных пунктов. И пошла реформа по всей матушке России – от Москвы до самых до окраин. В том числе и в Сибири, так трудно и долго заселяемой людьми еще со времен столыпинской реформы. Одним росчерком пера попала деревня в разряд неперспективных.

      Школу, производственный участок закрыли, магазины вывезли, оставив людей один на один со своими проблемами.

      И потянулись люди с насиженных мест, с болью и горечью, зачастую со слезами, бросая мозолями нажитое имущество, пашни и сенокосы, могилы близких. Надо было учить детей, зарабатывать кусок хлеба.

      Переехала и наша семья.

      Тоска по красному селу

      Осиротела деревня. Остались доживать в ней свой век старики-пенсионеры, которым уже поздно было куда-то уезжать или просто не к кому. Остался в разоренной деревне и дед мой, дядька отца – Семенюк Матвей Яковлевич, тысяча восемьсот девяносто шестого года рождения, повидавший и переживший на своем веку многое. Участник революции, гражданской войны, войны с белофиннами. Участник и инвалид Великой Отечественной войны.

      Жил он один, держал пасеку, корову, сажал огород – тем и кормился. Заказывал, при случае, приезжающим на малую родину бывшим сельчанам купить ему в магазине соседнего села соли, хлеба, махорки. Да еще водки, которой, надо сказать, любил угостить гостей заезжих, а заезжали к нему часто. Многие из тех, кто покинул деревню и разъехался по городам и селам нашей бескрайней Родины, испытывая тоску и неодолимую тягу к родным с детства местам. Приезжали люди поклониться могилам близких, навестить разоренные семейные гнезда, от которых не по своей воле пришлось уехать. Приезжали поодиночке и семьями. Бывало так, что собиралось сразу по несколько человек. Устраивали общее застолье, обосновавшись у Матвея Яковлевича, благо жил он в самом центре бывшей деревни, недалеко от деревенского колодца. Вспоминали прошлое, делились новостями о бывших односельчанах, которые теперь можно было узнать только при таких встречах. Изредка пели песни, но, в основном, грустные.

      На свидание с родиной

      В первых числах мая тысяча девятьсот семьдесят шестого года получил я повестку из райвоенкомата о призыве в Вооруженные силы, на действительную военную службу. Перед тем, как убыть отдавать свой солдатский долг большой Родине, решил съездить на Родину малую. Проведать и попрощаться с дедом. В последний раз перед службой побывать на глухарином току, послушать песню лесного отшельника.

      Еще живя в деревне, каждую весну вместе с братом пропадали мы на глухариных токах, которых в округе было немало. В зависимости от расстояния до тока, делились они на ближние и дальние. Каждый ток имел своеобразное название, понятное только посвященным. На Горелом мысу, в Рыбном ключе, на Осиновой, за Речкой, на Вырубе, в Крутом повороте – это были ближние тока, на которые можно было сбегать за одно утро и вернуться к началу занятий в школе, а мужикам – к началу рабочего дня, так как почти все