Даркут. Великий перелом. Алим Тыналин

положил в мешок, кускаму прицепил к поясу. Пошел на звук, нащупал малыша, поднял на руки.

      Плач сменился шипением.

      Амрак вернулся в большую залу, старуха стояла на месте.

      Взглянул на ребенка и чуть не выронил.

      Голый младенец напоминал старчика. Во лбу один глаз. Вместо ног шевелятся маленькие копыта. Сам длинный, тельце большое, руки худые, как палки. На пальчиках вытянутые изогнутые коготки.

      Открыл рот, зашипел. Зубы острые, продолговатые, как у старухи.

      Албасты зашевелилась, заурчала. Протянула руки к ребенку.

      – Это твой сын?

      Старуха кивнула. Стояла, не двигаясь с места.

      – А что ты скажешь, если я перережу ему горло?

      Ребенок продолжал шипеть. Старуха отчаянно замотала головой.

      – Но ведь ты делаешь то же самое с человеческими детьми? По-моему, это будет справедливо.

      Положил ребенка на камень, замахнулся кускамой.

      – Не надо, – прошелестела старуха. – Прошу.

      Амрак обернулся.

      Из глаз албасты текли слезы. Она опустилась на колени. Умоляюще сложила руки.

      – Лучше меня. Не надо его.

      Амрак ответил:

      – Твое счастье, что я не беру заказы на детей.

      Развернулся, ударил с оттягом. Голова албасты отлетела в сторону. Обезглавленное тело повалилось вперед, из обрубленной шеи потекла кровь.

      Младенец затих. Единственный глаз смотрел на убийцу матери. Одна из заповедей Свода Пустоты гласила: в небытие уходит только цель заказа.

      – У тебя вроде есть отец, – сказал ему Амрак. – Убирайтесь подальше.

      Вытер лезвие кускамы. Подобрал накидку. Вышел из грота и направился к выходу.

      ***

      Наутро подошел к кибитке Цитана. Нима сидела возле входа с ребенком на руках. Подняла голову, посмотрела в глаза.

      Амрак кивнул. Протянул книгу и гребень.

      – Твоему сыну больше ничего не грозит.

      – Спасибо, – прошептала Нима. – Ты даже не представляешь…

      – Краска, – напомнил Амрак.

      – Сейчас, – Нима откинула полог, вошла в кибитку.

      Вышла, отдала кожаный бурдюк. Ребенок проснулся, заплакал. Следом вышел Цитан.

      – Нима, ты сошла с ума? Даришь этому пьянице такую дорогую краску?

      Девушка укачивала сына.

      – Да, любимый. Мы поспорили из-за пустяка, и я проиграла.

      Цитан упер кулаки в бока.

      – Что за пустяк? Я хочу знать.

      Нима улыбнулась.

      – Я обещала не рассказывать. Никому и никогда.

      – Как это не рассказывать? Даже своему мужу?

      – Тебе в первую очередь, – девушка еще раз глянула на Амрака и ушла в кибитку. Книга и гребень остались лежать на траве.

      Цитан погрозил кулаком:

      – Не приближайся к моей жене, старик.

      И тоже зашел в жилище.

      Амрак помахал им вслед рогом с арахи. Днем собрал дрова для Калзана. Поел, поспал. Когда настал вечер, собрал вещи, пошел прочь из аила. Больше здесь оставаться нельзя.

      Детские игры

      На