Даркут. Великий перелом. Алим Тыналин

Провела руками по бокам, пальцы наткнулись на древко арбалетного болта.

      Подняла голову. По щекам струились слезы. Срывающимся голосом Эймура запела погребальную песню терайцев. Как того требовал обычай их народа.

      Амрак молча стоял рядом. Когда Эймура закончила, спросил:

      – Ты его знала?

      Эймура встала с колен.

      – Он был моим женихом. Его заколдовали. Я думала, что его убили, а он, оказывается, превратился в леопарда.

      – Печально, – сказал Амрак.

      – Дай арахи, – попросила Эймура. – Мне надо сделать возлияние.

      – У меня нет.

      – А что в роге?

      – А, это. Здесь вода.

      – Ну, давай воду.

      Амрак протянул рог. Эймура вылила на парня, шепча молитву.

      Затем Амрак предложил:

      – Давай, я сожгу тело. А то его сожрут шакалы.

      Эймура покачала головой.

      – Он из чарны лесорубов. Их нельзя хоронить.

      – Как хочешь. Ты это, забери шелк себе, хорошо? Небольшая плата за сегодняшние тревоги.

      – Амрак, – позвала Эймура, глядя на тело парня.

      – Чего?

      – Катись куда подальше, пожалуйста.

      Амрак вздохнул.

      – Ну ладно. Прости, что так вышло.

      Он вырезал болты из тела, спрятал в мешок, поднял рог с земли. Пошел в сторону огоньков стоянки Аспар-тархана.

      – Амрак, – снова позвала Эймура.

      Он остановился, но не обернулся. Стоял, ждал, что она скажет.

      – Можно, я пойду с тобой? Помоги найти того колдуна.

      – Не выйдет. Свод Пустоты запрещает мстить.

      – Ты забыл, что только что убил моего жениха?

      – Я убил зверолака, нападавшего на людей.

      – Засунь свой Свод в вонючую задницу. Я сама убью колдуна. Просто помоги мне.

      Амрак помолчал. Затем сказал:

      – Приходи через два дня к Аспар-тархану.

      И исчез в темноте.

      Эймура осталась стоять рядом с телом парня. Где-то далеко, у подножия горы Тэйанг-каан, шаманы запели молитвы.

      Крюк

      Студенты сидели в учебном классе и усердно скрипели перьями. Профессор философских наук Бульгарус Николада обдумывал алгебраическую задачу за столом. Ручной хорек профессора по прозвищу Вонючка соскочил со стола и побежал к клеткам с мышами.

      Занятие проходило в учебном классе Магистрариума, университета города Вецеруния. Большие окна открыты, легкий ветерок легонько трепал длинные волосы студентов. На дворе ранняя осень. Впрочем, в приморской Вецерунии, городе-на-тысяче-островов, климат мягкий, круглый год стояла теплая погода.

      С последних рядов слышались тихие разговоры и смешки. А затем раздались взрывы громоподобного смеха. Профессор Николада поднял голову, строго сверкнул единственным глазом. На месте второго глаза – темно-синяя повязка. Профессор всегда предпочитал одежду синего цвета. Он и сейчас был одет в синюю накидку поверх темно-синего сюртука, только штаны и туфли черного цвета.

      – Кто смеет нарушать тишину в классе? – грозно спросил профессор.

      Но громкий смех на задних