Три кольца небесной сферы. Сергей Степаненко

строения. Сел на подоконник и, поглядывая на улицу, мрачно проговорил:

      – Еще как возможно! Более того, однажды это уже чуть не произошло; и причиной стала элементарная глупость, а не злой умысел.

      – Ты о Великой Тени и втором пришествии Мастера? – уточнил я.

      – Именно! Только Мастера там и близко не было. Хотя это-то сейчас и не важно. – Он бросил очередной взгляд в окно.

      – Что там интересного? – спросил я.

      – Гостей жду, – пояснил Алекс. – Если Моргана доложит папаше, что видела нас здесь, он, возможно, пошлет кого-нибудь довершить начатое.

      – Папаша?

      – Угу… Она дочь Хайверга. Я не говорил?

      – Нет.

      – Ну, теперь сказал, – криво усмехнулся Алекс. – Впрочем, у них не самые теплые отношения, так что я, возможно, зря дергаюсь.

      Я пожал плечами. Раньше Мара предпочитала решать проблемы самостоятельно. Хотя за столько лет она могла поменять привычки.

      – Так о Паутине, – вернулся к прежней теме Алекс, – все, что имеет начало, найдет свой конец. Лишь волнующийся Хаос вечен, и все что из него вышло, к нему возвратится. Это – аксиома, Арчи. Один из фундаментальных законов мироздания.

      – Тогда зачем дергаться? – хмыкнул я. – Так или иначе, все там будем.

      – Ну да. Только я предпочитаю умереть от старости, и Паутине того же желаю… Так о чем это я? Ах да! С учетом упомянутого раньше закона, Мастер не мог сотворить Паутину вечной, однако он сделал все, чтобы его детище просуществовало как можно дольше. И в то же время он оставил Ключи, при помощи которых ее можно разрушить, а в древнейших рукописях даже имеются указания, как это можно сделать.

      Я присвистнул.

      – На кой черт оно ему понадобилось?!

      – Видимо, таковы были правила игры, – развел руками Алекс.

      – Игры?

      – А чего ты хотел? – пожал плечами принц. – Мастер, он ведь и сам из Хаоса. То ли сын, то ли брат Бесформенного. Никто не знает, кем он был и как мыслил. И ни в одних записях не упоминается, зачем он создал Паутину. Ведь ему, бестелесному, нет нужды в опоре под ногами или определенном составе атмосферы. Чем была Паутина для него? Произведением искусства, экспериментальным полигоном, попыткой изменить что-то в извечных играх своего народа?

      Я изучал мыски своих ботинок и молчал. Слишком много информации, слишком неожиданные трактовки…

      – Никогда не думал о Паутине с подобных позиций, – признал я и, прищурившись, глянул на собеседника. – Думаю, в Оэльдиве тебя сочли бы богохульником.

      – В Иррате тоже, – согласился Алекс. – Вид с окраины всегда отличен от того, что можно разглядеть из Центра. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

      Я кивнул, хотя и не был уверен, что правильно истолковал слова принца. Просто не хотел больше говорить на эту тему.

      – Ключи Мастера, – напомнил я. – Хайверг тоже говорил о Ключах…

      – Да. Он охотится за ними, чтобы разрушить Паутину. Всего Ключей семь. Каждый из них сам по себе – мощнейший артефакт. Имея хотя бы один, опытный маг может наворотить