Миссис По. Линн Каллен

сами по себе не издаются, и книги тоже сами не пишутся.

      – Может, вам нанять кого-нибудь, чтоб он взял на себя часть вашей издательской работы?

      – Если я хочу когда-нибудь начать издавать собственный журнал, я должен знать эту работу изнутри.

      – Так вот для чего вы стараетесь? Чтоб издавать свой журнал?

      – Да. Это одна из моих целей. – Он слегка улыбнулся. – Вы меня поймали.

      Я подумала, что моя цель – создать себе литературную репутацию и, что ничуть не менее важно, быть хорошей матерью.

      – Есть так много способов занять каждый час каждого дня! Такой позор, что мы живем только одну жизнь.

      – Так ли это, миссис Осгуд?

      Я видела, что он серьезен.

      – Думаете, у нас есть второй шанс?

      – С этими бесконечными горестными воспоминаниями? Нет. Наш Создатель не настолько жесток.

      – Тогда чего же нам ждать впереди, как вы полагаете?

      – Мы с вами, миссис Осгуд, поэты. Наше дело – задавать вопросы, а не отвечать на них.

      Я поблагодарила его про себя за то, что он думает обо мне как о равной.

      И в тот же миг он стиснул мою руку. Из открытых дверей салуна, шатаясь, вывалился человек с упавшими на лицо сальными волосами, следом за ним неслись обрывки разговоров и смех. Пока мы ждали, когда он, выписывая кренделя, уберется с нашего пути, я смотрела вниз, на руку мистера По. Он перехватил мой взгляд.

      Время вдруг странно и резко замедлило свой бег. Мы настороженно смотрели друг на друга, будто что-то изнутри связало нас между собой, а сами мы страшились этой связи и сожалели о ней. По тротуару к нам спешила миссис Клемм, ее капор съехал набок, шаль почти соскользнула с плеч.

      – Эдди! Эдди! Скорее! Там Виргиния…

      Его рука соскользнула с моей.

      Я смотрела им вслед. Даже на бегу он оставался таким же прямым и лощеным, а она шаркала и спотыкалась. Они уже скрылись, а я еще долго ощущала его прикосновение. Я надеялась, что его хрупкая молодая жена поправится, хотя мягкий голос внутри меня шептал: «Я хочу, чтоб он был моим».

* * *

      По дороге домой я зашла в Историческое общество на Вашингтон-сквер. Общение с мистером По возымело волнующее действие: мне захотелось писать. Может, если я как следует возьмусь за дело, то смогу содержать себя и свою семью. С такими мыслями я брела по галерее, ища вдохновения в портретах, а вокруг меня негромко беседовали какие-то люди. В голове у меня бродило стихотворение о Времени, но, как и множество стихов и рассказов, которые частенько сверкали в моем воображении, будто драгоценные камни, оно рассыпалось в прах, стоило мне найти карандаш и бумагу и усесться.

      Разочарованная, я зачеркнула глупые строчки, которыми успела заполнить лист, и принялась склонять свою фантазию к написанию мрачной истории для мистера Морриса. Как ни странно, в мозгу у меня сидел неведомо как проскользнувший туда образ миссис По. Уставившись на свой рабочий стол, я представляла ее темным ангелом, который явился на землю в облике прекрасной молодой женщины. Своей нежностью и невинностью она очаровывает обожателей,