Железное сердце. Дженнифер Доннелли

разу не спросил, любит ли она его.

      Глава 8

      Это было сразу после полуночи, в те ранние – а может, и поздние – часы, которые камнем повисают на душе.

      Блестящий бал закончился. Тишина и темнота сковали дворец. И гости, и хозяева спали.

      Все, кроме королевы.

      Укутавшись в подбитую мехом мантию, распустив светлые волосы, она стояла перед зеркалом – одна в своих покоях.

      Под ее взглядом рябь прошла по серебристой поверхности зеркала, которая задрожала и изменилась. Теперь королева видела не себя, а других людей.

      Сначала своих фрейлин – Беатрису, Элизабетту и Анну. Покинув ее покои, они спешили прочь по длинному коридору. Одна несла продырявленное платье портнихе, другая – разорванное ожерелье ювелиру. Третья с корзинкой в руке спешила в сад, чтобы срезать свежие розы для королевских покоев.

      Аделаида знала: они несут не только то, что показывает ей зеркало. В кармане платья, в коробочке с ожерельем, в корзинке для цветов лежат записки. В них есть все, что она, королева, сказала сегодня принцессе, и эти клочки бумаги наверняка будут проданы послам разных держав за сходную цену – безделушку или отрез дорогих кружев. Завтра к Софии перейдет корона, но, увы, не государственные заботы. Они останутся уделом Аделаиды, ведь принцесса пока еще не в силах даже собаку приструнить, где уж ей справиться с предателями.

      – Сегодня утром я ездила на охоту, – обратилась она к зеркалу. – И поймала волчицу. Правда, двуногую…

      Рябь снова пробежала по поверхности зеркала. Теперь в нем отразилась дама – изящная, в прекрасном платье, верхом на белой кобыле.

      – Герцогиня Нидергеймская, вот именно, – подтвердила королева. – Изворотливая, как ласка, вонючая, как хорек. Чаще меняет союзников, чем белье. Видишь ее рубиновую брошь? Новая. Причем такой великолепный рубин наверняка стоит целого состояния, а откуда оно взялось, если герцог давным-давно промотал свое? Чем она заплатила? – Устремленный на серебристую поверхность взгляд королевы стал жестким. – Шпионила, конечно… Вот только для кого?

      Зеркало, моргнув, показало другого человека, на этот раз мужчину – его белые одежды развевались, пальцы, запястья и шея были усыпаны драгоценностями. Затем второго, на троне из яшмы, и третьего – он вышагивал по крепостному валу. Королева по очереди впивалась в них таким взглядом, что ее почти можно было принять за одержимую.

      – Они говорят, что приехали на бал, чтобы оказать честь принцессе. И мне. Но я знаю правду. Они приехали, чтобы похоронить меня. Коварный султан Азир платит своим пиратам за то, чтобы они грабили мои корабли. Император Катая подсылает наемных убийц в Конигсбург, и те крадутся по ночным улицам бесшумно, как тени. Ну а король Хинтерландии льет яд в мои реки и подсаживает крыс в мои зернохранилища.

      Королева подошла к зеркалу совсем близко. Приложила ладони к стеклу. И зашептала, так что часть серебристой поверхности затмилась от ее дыхания:

      – Зеркало, зеркало на стене…

      Она еще не закончила, когда