В другой раз повезет!. Джулия Клэйборн Джонсон

однако, послушав, через что пришлось пройти нашим дамам, я убедился – развод совершенно необходим! Лучше уж гореть в аду после смерти, чем провести в браке всю жизнь!

      Пару дней спустя, когда мы с Сэмом кое-как отчистили заднее сиденье «Пирс Эрроу», я повез Нину с Эмили в город. Нина взялась лично проводить Эмили в юридическую контору, где сама была постоянной клиенткой. Сиденье еще не просохло (а пятна, кстати, так и не отошли), поэтому они опять уселись впереди – рядом со мной дрожащая Эмили.

      – Я не смогу! – пожаловалась она.

      – Еще как сможешь! – заявила Нина. – Давай я расскажу о конторе. Называются они «Хапс и Хапс». В честь горы денег, отхапанных на моих разводах.

      – Правда?

      Нина рассмеялась.

      – Очнись, солнце! – сказала она и постучала Эмили по лбу: – Тук-тук! Кто-нибудь дома? Странно – звук полый… А где мозги?

      Эмили ударила ее по руке:

      – Перестань! Злюка…

      – А ты тогда не обзывайся «каланчой».

      – Я никогда не называла тебя каланчой!

      – Впрочем, называй, – передумала Нина. – Каланча – похоже на бандитскую кличку. Мне нравится. А братья Хапсы – цепкие адвокаты. Лучшие в Рино. Ты записана к Майклу – младшему. Он вообще зверь! Обчистит твоего Арчера до нитки!

      Я подъехал к конторе и обошел машину, чтобы открыть пассажирскую дверь.

      – Дело не в деньгах, – вздохнула Эмили, пока я помогал выйти из машины Нине.

      – Не обманывай себя! – ответила Нина. – В чем же еще? У тебя они есть, а у него нет!

      – Да ладно, какие там деньги… Бывают люди и побогаче.

      – Арчер к ним не принадлежит.

      Нина была облачена в серое платье для похода к юристам, а Эмили – в черное, очищенное от кошачьей шерсти.

      – Как я выгляжу? – спросила Эмили, вылезая с моей помощью из машины.

      – На все сто! – ответил я. – Вот только… – Я двумя пальцами снял с плеча кошачий волос и предъявил Эмили. – Ваш дружок Горлик оставил подарок.

      Эмили взяла волосок и прицепила его обратно на платье.

      – Хорошо! На счастье!

      Я припарковал «Пирс Эрроу» на другой стороне улицы и устроился на тенистой лавочке. На втором этаже с грохотом открылось окно, и я услышал голос Нины:

      – Майк, как ты тут сидишь в духоте? Вентилятор не решает проблему, просто гоняет горячий воздух. Из пустого в порожнее… Впрочем, как ты любишь. Шучу-шучу, – добавила она и позвала: – Садись сюда, Эмили, здесь ветерок.

      По полу протащили стул.

      – Рассказывай спокойно, солнце! Майка ничем не удивишь. Он всякого уже навидался и наслушался. Я подожду в машине.

      Я решил встать и пройтись по кварталу. Если Эмили увидит меня из окна, то решит, что я подслушиваю, и не будет спокойно рассказывать Майку «всякое». Сделав круг, я направился обратно – Эмили уже наверняка увлеченно изливает горе и не будет смотреть на улицу. К моему возмущению, место на скамейке заняли. Там восседала защитница прав Эмили в сером облачении. Нина.

      – Что вы здесь делаете? – спросил я.

      – Прячусь от репортеров, – ответила она. – Уйди!

      – Но