Когда все сказано. Энн Гриффин

намного теплее и уютнее.

      – Может, и нам такое связать? – предложил Тони.

      Я уставился на него как на сумасшедшего.

      – Да, это вроде как девчачьи штучки, зато как спасают от холода!

      – Ты хочешь, чтобы надо мной еще больше смеялись?

      – Погоди, Здоровяк, я совсем другое имел в виду.

      – Я все понял, ты считаешь, что я гожусь только для женской работы.

      – Хватит тебе, Морис, я ничего такого не говорил. И никто над тобой не смеется.

      – Еще как смеются. Вчера я неправильно написал одно слово, и Джо Брэди назвал меня тупицей.

      – Так вот почему ты его ударил! – усмехнулся брат. – Ох и Брэди, тоже мне гений нашелся. Сам-то даже и шнурки завязывать не умеет. А уши его видел? Ну серьезно, как обзывать кого-то тупицей, когда сам такой лопоухий?

      Я неохотно улыбнулся.

      – Не расстраивайся, Здоровяк. Мы все уладим. Мы с тобой вдвоем против всего мира. – Брат в шутку схватил меня за шею и взъерошил мне волосы. – У тебя все получится.

      Но у меня не получалось. И каждое утро меня, орущего и брыкающегося, с трудом вытаскивали из постели. Я никогда прежде не видел отца в таком бешенстве.

      – Черт бы тебя побрал, щенок! Вылезай отсюда!

      Я держался за ножку кровати, однако папа тянул с такой силой, что в итоге мои руки разжимались. Весь в слезах, я стоял посреди комнаты в ночной сорочке и кричал, что никуда не пойду. Мать с трудом меня одевала, мое тело сжималось в тугой комок. В школу шел голодным, так как от завтрака отказывался.

      Тянулись дни. Родители перестали упрашивать меня и выталкивать за дверь по утрам, а вот Тони не уставал повторять, какой я замечательный. В те времена не было принято поддерживать и утешать своих родственников. Нет, тебя угрозами заставляли стать тем, кем ты должен быть. Однако именно благодаря словам Тони мне удавалось ежедневно преодолевать путь до школы и высиживать те мрачные часы, когда мой мозг прямо закипал от незнания ответов. Я просто боялся подвести брата. Я был непроходимо тупым, но не хотел, чтобы и он считал меня таким же.

      Даже когда Тони перестал учиться, он все равно каждое утро провожал меня в школу – иначе меня было не заставить. Брат сам просил отца отпускать его на двадцать минут. Шли мы молча, да и в классе я никогда не поднимал руку и не произносил ни слова. Я практически сползал под парту, чтобы меня не замечали.

      Три года спустя учитель все-таки пришел к нам на ферму. Я уже был дома и занимался курами. Заметив мистера Даггена во дворе, я спрятался за курятником. Мать взволнованно вытерла руки о фартук и подошла к нему. Они быстро о чем-то переговорили, и мама направила учителя к отцу, который работал в поле вместе с Тони. Брат вскоре вернулся.

      – Чего он хотел? – Я выбежал из своего укрытия и перехватил Тони, когда он уверенно шагал к задней двери дома.

      – Не знаю. Мне велели пойти попить чаю.

      – Для чая еще рановато. Это из-за меня, да?

      – Говорю же, Морис, понятия не имею. Я жутко проголодался. Возвращайся в курятник, а я подойду через минутку.

      Я послушно