ПАНАРИОН В СТИХАХ. Размышления нерусского о русском в лирическом исполнении. Askar Asanuly Ussin

или хотел знать, это были самоотверженный труд и хороший гонорар. Он не был халтурщиком, и это его раздражало. Раздражала мысль о том, что его окружали изысканно довольные жизнью и собой халтурщики. Раздражало то, что их нисколько не смущал тот зубодробительный факт, что они же самые что ни на есть прожжённые халтурщики-человеколюбцы. Одна неудачная мысль о том, что он мог бы жить так же, повергала его в разгромное уныние. Те минуты, когда он все же невольно поддавался наваждению жить как все, он гнал от себя прочь как сиюминутную слабость. Раздражало то, что сам он, первоклассный перфекционист-мизантроп, не халтурил, но от этого тонкоструйной фальши, неизменно обжигавшей только его, меньше не становилось. Слоновая башня становилась все выше, а слоновья шагрень – все толще. Благо он мог позволить себе быть немного мизантропом: гонорары ему позволяли держать людей на расстоянии. Но, к сожалению, или же к счастью, с людьми иногда приходилось общаться. «Не можешь общаться, не общайся». Эти слова вспоминались ему снова и снова, однако уже вызывали не недоумение и максималистский бунт, а только горькую улыбку и теплую тоску по ушедшей матери.

      Так я и стал продуктом этой недохалтуры-недомизантропии. Я чувствовал в себе эту недовысказанность. При этом с внешней стороны ко мне претензий не было. Может быть, взгляд мой был чересчур суров и безжизнен, впрочем, наверное, как и подобает любой «совести народа», глухой к стенаниям копошащегося внизу, живущего днем сегодняшним и не внемлющего гласу богов люда. Но во всем остальном я был на высоте. Буквально – «на высоте». Поскольку я был каким-то дальним предком этого чиновника, то место мне подобрали соответствующее. Меня могли лицезреть как местные, так и интуристы. И траффик был приличный. А этим не каждый памятник мог похвастать. Мне огородили мой пятачок, подготовили фундамент и водрузили на него одиннадцать метров увесистого гранита. Да, трудоемко, согласен, но что эти усилия по сравнению с вечностью? Не хватало только подвести газопровод и зажечь вечный огонь. Благо «голубого топлива» в наших недрах почти столько же, сколько и кислорода над ними. Но, наверное, нашего чиновника от этой грандиозной затеи отговорили. Нельзя исключать, что он и сам от нее отказался. Видимо, благоразумие взяло верх над бюджетным безлимитом. Ведь в нашей стране все возможно, даже такое. Сам же я получился, бесспорно, красавец. Думаю, в мое «зеркало души» особо никто не вглядывался: ростом не вышли, хехе. Ну да ладно, шутейки в сторону. Все-таки не зря автору дали заслуженный орден. Во мне же все было в лучшем национальном стиле: шапан7, борик8, кожаные сапоги. И все это богато оторочено качественным мехом. Да-с, мастер не зря носил свое звание. Куча замысловатых узоров а-ля «звериный стиль», и еще кое-чего по мелочи. И главная моя фишка, я бы сказал, мой сакраментальный жест – моя правая ручища, моя десница, гордо нависающая над толпой и указующая

7

Шапан – кафтан, который мужчины и женщины носят поверх одежды, как правило, в течение холодных зимних месяцев.

8

Борик – традиционный казахский головной убор; мужской и девичий; зимний и летний. Имеет обычно мягкую тулью, утеплённую полоской из меха. У русских с XIV века известен под названием шапка.