Легенда Арагона. Елена Свиридова

на него внимание.

      И вот граф, записав что-то на листе бумаги, взял со стола две книги и направился с ними к одному из стеллажей.

      – Рафаэль Эрнесто! – воскликнул он, увидев мальчика. – Что Вы здесь делаете в такой поздний час?!

      – Отец, Вы убивали на войне? – вместо ответа серьёзно спросил Рафаэль Эрнесто, и в этом вопросе граф уловил горячее желание больше узнать о нём, его отце, и о войне, с которой он вернулся.

      Решив, что разговор стоит поддержать, Ла Роса жестом пригласил сына занять кресло у стола и сам сел напротив.

      – Итак, Вы хотите знать, убивал ли я на войне? (Рафаэль Эрнесто согласно кивнул). Да, убивал, на то она и война.

      – А кого Вы убивали?

      – Мавров.

      – Да, да, это слово я уже слышал, – нетерпеливо заёрзал в кресле Рафаэль Эрнесто. – А кто они, мавры?

      – Если быть точными, мой друг, то их следует называть арабами, но наш народ привык именовать этих людей маврами. Они не признают ни Бога-Отца, ни Бога-Сына, ни Святого Духа, они говорят, что есть только один бог – некий Аллах, и поэтому мы зовём их «неверными».

      – Вот ужас! – округлил глаза мальчик. – Разве такое возможно, чтобы кто-то не верил в Иисуса Христа?!

      – Представьте себе, мой друг.

      – Что ж это, отец, до сих пор мавры занимают наши города и земли?! – воскликнул Рафаэль Эрнесто.

      – Но они уже слабы и живут на небольшой территории, – возразил граф. – Сейчас они владеют только самыми южными провинциями – Гранадским Эмиратом.

      – Выходит, Реконкиста скоро завершится? – разочарованно протянул Рафаэль Эрнесто.

      – Я думаю, что не так уж и скоро, – грустно улыбнувшись, ответил граф. – Ещё не одно поколение прольёт кровь на этой долгой, но святой войне.

      – Значит, и я смогу воевать! – обрадованно воскликнул мальчик и даже соскочил с кресла.

      – Пожалуй, да, – вздохнул граф, – но не раньше, чем Вам исполнится шестнадцать лет.

      – Это ничего, отец! – не огорчился Рафаэль Эрнесто. – К тому времени я успею как следует подготовиться и дам такой отпор неверным, что меня будет знать каждый мавр и будет удирать со всех ног, едва заслышит моё имя!

      – Мой юный рыцарь! – положил ему руку на плечо дон Эрнесто. – Такой славы среди мавров удостоился только Сид Кампеадор, не думаю, чтобы кто-то затмил эту славу, каким бы знатным ни было его собственное имя и каким бы смелым ни был сам воин.

      – Сид Кампеадор, – озадаченно присел на краешек кресла младший Ла Роса. – Что означает слово «Сид»? – поднял он глаза на отца.

      – По-арабски это слово значит «господин». Так мавры называли кастильского рыцаря Родриго Диаса де Бивар, а ещё его зовут в народе Руй Диас. За всё время Реконкисты никто не прославился больше, чем этот храбрый человек. Один неизвестный хугляр сложил о нём поэму, она так и называется – «Песнь о моём Сиде»… Да вот, кстати, это прекрасное сочинение, я только что просматривал его, – и граф, взяв со стола книгу в дорогом переплёте, протянул