Легенда Арагона. Елена Свиридова

белую лошадь, чем сеньориту, – и он вдруг захохотал, да так громко и продолжительно, что всем присутствующим стало неловко за него.

      – Ах, Фелисио, оставь свои шутки, – поморщилась донья Мерседес. – Как на мой взгляд, так лучше полюбоваться вот этим юным исполином, таким молчаливым и безумно красивым! Может быть, он не такой неприступный, как кажется? – снова пропела она и ткнула пальчиком в бок Рафаэля Эрнесто.

      В эту минуту юноша не склонен был к шуткам, ему не давали покоя сказанные отцом слова: «Убей его, сын, если я не успею…»

      – Сеньор граф! – услышал он вдруг голос Хорхе Валадаса.

      Рядом с начальником стражи стоял управляющий Диего Санчес. Оба выглядели несколько растерянными.

      – Сеньор граф! – снова позвал Хорхе. – Прошу прощения, сеньоры, – поклонился он всем присутствующим и, удостоверившись, что граф де Ла Роса смотрит на него и готов выслушать, заговорил: – Там, у ворот, крестьяне. Они просят разрешения войти. За главного – Хулио Морель…

      – Крестьяне? – пришёл в себя дон Эрнесто. – Почему ты сразу не впустил их?

      Хорхе сделал знак привратнику, и через минуту в раскрытые ворота несмело вошли около сорока крестьян и крестьянок, нагруженные несомненно продуктами.

      Вперёд выступил Хулио Морель, с достоинством погладил свою длинную белую бороду и низко поклонился всем сеньорам.

      Граф де Ла Роса шагнул к нему навстречу.

      – Сеньор Эрнесто, – проговорил старик и сделал широкий жест в сторону крестьян, – мы вот тут решили принести Вам к празднику самые свежие продукты. Эти ягоды, орехи, грибы женщины собирали сегодня с самого раннего утра, а там, в мешке – серна, её подстрелили тоже утром, и ещё зайцы, куропатки, утки… да… много чего. Нас об этом никто не просил, Вы уж простите, сеньор, за самовольство, просто мы Вас любим и молодого графа и графиню любим. Счастья им в день Ангела, счастья всегда!..

      Губы дона Эрнесто вдруг сильно задрожали, он протянул вперёд руки и порывисто, в сильном волнении, обнял старого крестьянина. Хулио Морель видел набежавшие на глаза графа слёзы, слышал, как он судорожно проглатывал спазмы в горле, и тихо сказал:

      – Дон Эрнесто, мы всегда с Вами – всей душой. Если что-то не так, если Вас или молодых сеньоров обидят, Вы нам только скажите… только скажите!

      Дон Эрнесто отстранил старика, схватил его за руку, высоко поднял её и громко, с торжеством и в то же время с вызовом сказал:

      – Вот! Это – люди! – и повторил: – Это – люди!

      Рафаэль Эрнесто и Алетея Долорес прекрасно поняли смысл, заключавшийся в одном слове «люди». Остальные – кто с недоумением, кто с презрением – пожимали плечами и переглядывались.

      – Спасибо, старик! – уже весело сказал граф де Ла Роса. Он вновь чувствовал себя сильным и готовым к любым испытаниям, будто выпил живой воды. – Спасибо вам всем, друзья мои! – крикнул он улыбающимся крестьянам. – Диего, прими продукты и прикажи подать их к праздничному столу.

      – Ваши