По ком грустит океан. Елена Шейк

в порту уже хочу, – пробубнила я.

      – А я тебе предлагала таблетки от укачивания. Кто теперь виноват, что ты страдаешь?

      Мама бронировала билеты заранее. Мою робкую идею с самолётом она отмела практически сразу, потому что о хорошей ясной погоде на островах приходилось только мечтать, в аэропорту Южно-Курильска нелётная погода длилась неделями.

      Непроглядные туманы, сырость и ветра – вот и всё, что ты получаешь обычно, прибывая на землю кипящих озёр и вулканов. И хорошо, если ты не попадаешь в ливни, не застаёшь землетрясений или заскочивший в гости из соседней Японии тайфун.

      – На воздух надо выбраться, – решилась я подняться на ноги.

      – Вещи заранее собери, я твои сундуки не потащу. Скоро уже на месте будем, – дала наставления мама.

      Выбравшись на палубу сине-зелёной от тошноты полудохлой селёдкой, я тут же получила пакетиком в лицо, которым меня наградило море.

      Не устаю поражаться, как люди у нас загаживают природу, ближе к берегу наблюдаю плавающие коробки и прочий шлак. Скоро вместо моря здесь будет суша из бутылок, коробок, а сам остров из-за мусора вперемешку с вулканическим пеплом соединится с Японией и станет полуостровом.

      – А чё ты хотела? Это ж Россия, – хмыкнул проходящий мимо мужик, увидев, что я с кислой миной рассматривала сомнительной чистоты пакетик, приклеившийся ко мне. Руки у меня тряслись, как у заправского алкаша. Какое же счастье, что качка осталась позади.

      – Действительно, всего лишь хотелось в столицу, а не это вот всё.

      Отлипнув от пакета, я взглянула на вулкан Мендель, пока качавшийся на волнах корабль швартовался в порту.

      – Ура-а-а, – простонала я, на трясущихся ногах спускаясь на землю. От радости хотелось прыгать, но ноги будто налились свинцом от тошнотного состояния.

      – Марин, скорей, – подгоняла меня мама. – Нам ещё к бабушке ехать.

      Кунашир считался островом спящих вулканов, горячих озёр, туманов, бушующих волн океана и сильнейших ветров с ливнями. На большой земле, то есть на материке, остров прозвали краем России, а здесь было принято говорить, что Россия здесь не заканчивалась, а начиналась. Раньше сюда со всей страны съезжались люди.

      Южно-Курильск, или сокращённо Юка, особо не отличался от обычного российского посёлка городского типа: те же двухэтажные дома, частный сектор, сетевых магазинов тут, кстати, не наблюдалось, зато относительно недавно проложили асфальт. Вопрос, сколько он продержится под натиском тумана и сырости, оставался открытым.

      В порту нас встретил хороший мамин знакомый, дядя Женя. Кажется, мама упоминала, что он учился с ней в одном классе в далёкие и лохматые восьмидесятые годы. А когда мы жили в Южно-Курильске, дядя Женя с отцом работал на рыбокомбинате. На моё счастье, после малоприятной тряски на корабле мне не пришлось испытывать себя на прочность, трясясь дополнительно в ПАЗике.

      Проехали по центральной и такой родной Океанской улице, где стояли друг за другом сборные новые дома. Я, прилипнув носом к окну, рассматривала эти красивые домики.