Дрозды. Последний оплот. Владимир Александрович Андриенко

укрепляешь позиции, капитан?

      – Приказано создать заслон, если появятся красные. Третий полк занимает позиции по всей линии.

      – Какой линии? Здесь я не заметил никакой линии обороны, капитан.

      – Они называют это линией обороны, Петр. Хотя укрепления хлипкие.

      – Если правда, что конница Будённого прорвала фронт у Дебальцево, то неужели ты думаешь…

      – Они прорвались, поручик. Сведения верные. Ныне идет бой у села Алексеево-Леоново. Там Марковская дивизия стоит. И в ней эскадрон штаб-ротмистра Аникеева. Хотя людей у него не больше пятидесяти.

      – Я не такой знаток тактики, капитан…

      – А и не нужно быть знатоком, поручик. Мы отступаем по всему фронту. Марковцам позиций не сдержать. Они обречены. Им никто не поможет. И скоро мы оставим и Ростов и Новочеркасск. Все города, с которых мы с тобой начинали, поручик.

      – В штабе у Деева говорят, что это временно. Даже поговаривают о замене командующего.

      – Что? – Штерн посмотрел на Лабунского.

      – Многие наши генералы винят во всем Деникина.

      – И кто займет его место?

      – Кто знает? Кутепов или Слащев. А может Врангель.

      – Мне иногда кажется, что армии больше нет, Пётр. Разрозненные части. В большинстве деморализованные. Казаки бегут. Если бы не «дрозды» красные продвинулись бы дальше. Туркулу памятник ставить нужно. Но наши силы также на исходе. Но я же не сказал тебе главного, Пётр! Я видел Софию фон Виллов!

      – Где?

      – В эскадроне у Аникеева.

      – Как же она там оказалась?!

      – Я не знаю, времени поговорить у нас не было. Но это была она. Хотя возможно, что она уже и не там, Петр.

      – Если она с Аникеевым, то не бросит его. И она с марковцами.

      – На первом рубеже обороны.

      – Но Марковская дивизия обречена.

      – Остатки Марковской дивизии, поручик. Там не больше восьмисот человек осталось. Но мы все ныне обречены, поручик. Может, и я вот здесь умру.

      – Погоди хоронить себя, капитан. Можешь выхлопотать для меня место в своем отряде?

      – Что? – не понял капитан.

      – Я прошу места в твоем отряде.

      – Ты сошел с ума, Пётр?

      – Нет.

      – Ныне места хлопочут в поезде твоего генерала Деева. А в пулеметной команде они есть всегда, тем более для настоящего боевого офицера…

      ***

      Поручик Лабунский вернулся к полковнику Кальве и сказал о своем желании перевестись в пулеметную команду капитана Штерна.

      – Мне нужно ваше предписание, Густав Карлович.

      – Ты сошел с ума, Пётр?

      – Этот вопрос мне уже задавали, Густав Карлович.

      – Пётр!

      – Я решил, господин полковник.

      – Ты готов здесь умереть? Вот здесь на этой грязной станции? Петр ты не ранен и тебе нужно ехать со мной. Мы с тобой долго не останемся в группе генерала Деева. Я получу назначение в штаб Крымского корпуса, и мы окажемся в Симферополе. А затем покинем Россию. Это лучшее, что сейчас можно сделать, Пётр. Эта война уже проиграна.

      – Возможно, Густав