Занятие для идиотов. Святослав Тараховский

героев и пропивают несостоявшиеся судьбы тех, кто подавал большие надежды.

      Об этом подумал Натапов, переступив порог бара в Доме кино.

      Заведение открывалось в двенадцать, пять минут первого людей в нем почти не было. Девушка за стойкой протирала салфеткой стаканы и рюмки, уборщица-азиатка домывала пахучей шваброй паркетины пола. Пейзаж освежала пара интеллигентных, слетевших с круга киноалкашей и троица вгиковских студенток-прогульщиц, одна из которых то и дело оглушительно и умно хохотала.

      «Не Майская», – подумал о ней Натапов и занял выгодное для обозрения место под старинной киноафишей «Войны и мира», запечатлевшей наивную артистку Савельеву в образе наивной Наташи Ростовой.

      Пока не было Майской, Натапов, желая расслабиться к разговору, заказал себе полтинник коньяка «Дагестан». Это было верное решение, коньяк свободно проник в нутро, и душа в нем расположилась удобнее. Взглянул на часы: четверть первого. Майской не было.

      Натапов почувствовал нервами, что требуется кофе. Заказал, заглотал, добавил коньяка, взглянул на часы. Половина первого. Майская не объявлялась. Все стало на свои места.

      «Пей дальше, Кирюха, – распорядился собой Натапов. – Пришел – пей. Не было никакой Майской. Какая-то сука тебя развела. Нормально; значит, таковы правила. Хорошо начинается твое кино».

      – Привет, драматург! – услышал он над самым ухом, по-человечески дернулся в сторону, обернулся и увидел рядом с собой глаза без краски, энергичное лицо и пушистую, коротко стриженную голову. – Полчаса за тобой наблюдаю – никакой реакции. Хоть бы оглянулся!

      Врет, подумал Натапов. Опоздала и сочиняет. Фантазирует на ходу. Режиссеры, наверное, все такие. Врать и вранье художественно оправдывать – вот что такое режиссер.

      – Здравствуйте, Елена, – привстав, сказал Натапов.

      – На «ты», Натапов, на «ты», – сказала Майская, и блик солнца блеснул у нее в глазах. – Садись, кинописатель. Угощай.

      Он предложил ей коктейль.

      – Нет, – сказала она, – коньяк.

      Он принес две рюмки.

      – Давай, – сказала она.

      Они чокнулись.

      – В глаза, в глаза, Натапов, – сказала она, – когда чокаешься, надо смотреть в глаза.

      Он невольно подчинился, посмотрел; глаза были карие, смешливые, но в них был не один только смех, что-то намешано еще. Что? Он пока не разобрал.

      Сделав длинный глоток, Майская поморщилась от крепости и удовольствия.

      – Натапов, откуда ты взялся? Я тебя раньше не слышала, не видела, не знала. Это твой первый сценарий?

      – Не считал.

      – Ясно. Сразу тебе скажу – сценарий говно.

      – Согласен. Мне дали только вторую премию, – сказал Натапов.

      – Успокойся, я буду его снимать.

      – А смысл?

      – Режиссеров не знаешь. Запомни, когда сценарий хвалят, его, как правило, не снимают. Сценарий просто супер, говорю я в таких случаях, но, извини, старик, я сейчас не готова или что-нибудь типа того. Но если в сценарии хоть одна строчка