Лучший друг. Ян Ильич Грош

брат встал и вышел наружу, Егор с Машей переглянулись и, как бы начиная понимать, о чем он говорил, медленно кивнули друг другу. Но Егора волновало одно последнее замечание:

      – Что с ним?

      – Он же сказал…

      – Нет, – перебил Егор, смотря в спину снова начавшего бродить повсюду и робко оглядываться брата. – Почему он не заплакал?

      – А он разве когда-то плакал? – спросила Маша, высказав ту самую мысль, которая была в голове у Егора.

      – А ведь правда, – он сильно расчувствовался.

      Вспоминая дни, когда он, в приступе душевной боли, избавлялся от нее слезами и алкоголем, Егор вдруг осознал, что брат никогда не выплескивал свои негативные эмоции так, как делал это он. Все свои проблемы он держал в себе, никогда ни к кому не приставал, был главным здоровяком в универе и, при всем при этом, самым добрым и отзывчивым. И это несмотря на то, что всю его жизнь, всю сознательную жизнь, его преследовали неудачи, потери и тоска. И сейчас он, этот добрый здоровяк, жалко тащился по улице, не в силах даже выплакаться от накопившегося в нем стресса, боли и страданий, которые он, в большинстве своем, испытывал из-за младшего.

      Не в силах себя сдержать, Егор пустил слезу и потащился за ним. Когда Лёшу дернули за пальто, он стоял за его спиной и, виновато опустив голову, сжимал кулаки. Лёша что-то хотел сказать, но брат не дал ему этого сделать и крепко, как родного отца, коим тот почти и был для него, обнял его. Лёша – вся жизнь Егора, единственный лучик надежды во тьме и самая яркая звезда на небе, но это все он будет осознавать постепенно, ведь сейчас ему просто жаль братана. Егор даже не представляет, кто он и что его сделало, а это предстоит узнать, но потом – после того, как брат обнимет его в ответ, и они пойдут дальше.

      А тем временем пригород продолжал «баловать» своими пейзажами любителей постапокалипсиса и прочих, подобных этому, жанров. Особое место в списке разрушительной мощи войны, который в голове составлял любопытный до архитектуры и природы Егор, занимали реки и небоскребы. Именно они показались ему самым страшным, после человеческих жизней, что забирает война с собой.

      В перерывах между косыми взглядами, которые он бросал на Лёшу, обеспокоенно покусывая губы, он созерцал и думал, на время даже забыв про Машу, что шла рядом и, как никогда, нуждалась в помощи, пусть она того и не показывала из-за своей гордой натуры.

      Пускай то была искусственно вырытая Всеволодка, но даже она, эта прекрасная речка с аккуратными, искусственными берегами, выглядела очень печально. В ней повсюду плавали куски рыхлого бетона, копоть укутывала колонны, которые проводили мосты над рекой, зеленые водоросли, почерневшие от отходов, полностью опутали водоем, сделав из прозрачной и чистой речки черно-зеленую ядовитую змею, одно прикосновение к которой могло вызвать, казалось, целый букет смертельных болезней. Егор боялся представить, сколько химического оружия поглотил этот невинный водоем.

      Вдоль берегов ее тянулись сотни метров мусора, титановых обшивок довоенной техники, десятки