Ветер раздора. Повесть. Вячеслав Пешков

товарищ, этому человеку осталось немного прожить, да и сам он уже видит встречу с Богом, стар он совсем.

      – Ты лучше иди в правление, там тебя бумаги ждут, завалились совсем и когда всё это разгребать, даже не знаю с чего начинать, а я здесь побуду, да с милиционерами ещё потолкую. И ещё чуть не забыл, вечером тебя Федор к тётке Авдотье отвезёт, Тишкиной, будешь жить у неё на квартире. Старик её на войне погиб, детей нет, а дом большой, поживешь там какое-то время.

      – Вот спасибо тебе Севостьян, даже не знаю, как тебя благодарить.

      – Ладно тебе, устраивайся поскорее, в гости скоро зайдем, – ответил Готман.

      Вечером, прямо из правления Федот отвез председателя на съёмную квартиру. Тётка Авдотья наварила супа из лебеды, да пару картофелин. Эх, хорош, получился ужин, а тут ещё и луковица завалялась в рюкзаке у председателя.

      – Да, прямо царский ужин получился, а тётка Авдотья?

      – Разве это ужин Василий Степанович, вот когда был муж покойный Савелий Силантьевич, было у нас небольшое хозяйство, куры, поросеночек, коровка, да огородик небольшой, вот тогда мы все же как-то жили, а сейчас что?

      – Эх! Тётка Авдотья, видать, ты и вправду собственница.

      – Да что ты сынок, какая собственника, держали-то только для себя.

      – Ничего, тётка! Вот построим коммунизм, я думаю, это будет совсем скоро, вот тогда начнётся жизнь, ты даже представить себе не можешь, какая будет жизнь.

      – Это что же сынок за жизнь такая будет?

      – А любой, кто работает, будет получать за свой труд. Заработал, получи, а богатеев, на которых столько лет работал народ, искореним.

      – А как же я, ведь старость настала, какой из меня работник?

      – А вот старость людей большевики уважают, вот доживет человек до преклонных лет, работая на государство, и тогда государство будет ему платить.

      – Платить? За что?

      – А чтоб ты бабка сидела дома и ни о чем не горилась, потому что ты заработала. Ладно, пойду, посижу на пороге, да воздухом чистым деревенским подышу.

      – Бородовой вышел на улицу, сел на пороге и глубоко вздохнул.

      – Небо было чистым, звёздным и большая луна как будто висела над деревней, освещая всё вокруг.

      И действительно было настолько светло, что видно всё было как днём. Дома стоящие вдоль дороги, сама дорога, деревья, растущие вдоль домов, сады, палисадника.

      Бородовой достал папиросы и закупил. Он подумал о старике Емельяне, о том несчастном, который вопреки кому-то вступил в колхоз. «Ведь это ж надо, взять и убить человека, а главное за что? Что он сделал этим убийцам, этим нелюдям, сколько можно терпеть их выходки, угрозы. Интересно знать, на что они надеются, поднять народ на бунт? А кто за ними пойдет, разве безумец! Власть Советская сейчас везде, в каждом городе, каждой деревне, каждом хуторе и просто глупо идти против неё. А красная армия, наша народная, да кто теперь выступит супротив неё. Завтра я должен встретиться со следователем, милиционером, кем угодно, но убийца должен быть найден, должен.

      Только