Ветер раздора. Повесть. Вячеслав Пешков

и здесь что-нибудь придумают. Ведь впереди нас ждёт коммунизм, наша партия делает всё, чтобы облегчить тяжёлый труд крестьянина, чтобы тут работали механизмы, а не люди. Ленин говорил, электрификация должна быть повсюду, не только в городах, но и в сёлах. Только селу тяжело будет купить провода, столбы чтобы провести электричество, а вот колхозам это будет сделать легче, потому что у нас один «котёл» и мы богаче, потому что вместе. Ну а когда будет электричество, – добавил Бородовой – вот тогда поставим столбы по деревням и повесим электрические фонари, подведём провода к каждому дому и у каждого колхозника будет висеть электрическая лампочка.

      – Вот придёт дед Ерепей с поля, нажмёт на выключатель и в его доме будет свет гореть так ярко, ну как к примеру зажечь пять керосиновых ламп.

      – Это как же, так ярко, а если дом сгорит? – Спросила одна из баб. А ещё некоторые даже перекрестились.

      – Да что вы бабоньки, это намного безопаснее, нежели керосиновые лампы. Там не нужен керосин и не надо разжигать фитиль, только нажми на выключатель и всё.

      Бабы ещё долго его расспрашивали, для них это было настоящее чудо. Бородовой говорил о больших возможностях когда пройдёт электрификация, и как люди будут жить, управляя машинами и сложными механизмами.

      – Ну что бабоньки мне пора ехать, – наконец то сказал Бородовой. – Я бы ещё с вами поболтал, только меня дела ждут, да и вас от работы отвлекать не буду. А то вон, ещё дождь нагрянет.

      Бородовой неспешно подошёл и сел в дрожки.

      – Ты приезжай председатель ещё, – зашумели бабы.

      – А как же, обязательно.

      Федот слегка дёрнул вожжи и они опять выехали на луговую дорогу идущую вдоль поля.

      Глава 3

      Около дома Михея Макарова собрались люди. Они толпились около палисадника, в дом никого не пускали. Несколько милиционеров стояли на улице, а следователь не выходил из дома уже около часа.

      Много слухов прошло по деревне, за что мол человека убили, ведь он солдатом был, да всю жизнь воевал. Неужели убили только за то, что он вступил в колхоз? Как же так, разве можно за это убивать, роптали селяне.

      Но всё же люди боялись и боялись не только того, что будет дальше с коллективизацией, а опасались, как бы их тоже не постигла та же участь что и Михея и тех людей которые гибли от бандитов до него.

      Федот заметил что-то неладное издалека, подъехав ближе, он остановил лошадь около дома Михея.

      – Что там случилось? – Спросил он у стоящих неподалёку старушек.

      – Да убили Федот старика-то, ночью сегодня зарезали.

      – Деда Михея!?

      – Михея Федот, Михея, земля ему пухом, – ответили старушки и перекрестились.

      Федот спрыгнул с телеги, ничего не понимая слез и председатель, они прошли к дому и тут им навстречу вышел Готман.

      – Как же это, Севостьян Емельянович?

      Готман глянул на Федота и опустил глаза.

      – Так, вот Федот.

      – Да за что же они его? Севостьян Емельянович.

      – Эх