Город, которого нет. Юрий Вячеславович Ситников

же сейчас не получается заснуть, почему я вздрагиваю от шума веток, и с какой стати мне постоянно слышится топот? Как будто толпа людей собралась возле дуба в ожидании какого-то действа. А ещё я слышу приглушенный гул и плач.

      Понимая, что дальше так продолжаться не может, я встал, подошел к окну, высунулся наружу. В лицо ударил свежий ночной воздух. Тишина. Только сверчки громко стрекочут, и где-то далеко кукует кукушка. Я уже собирался отпрянуть от окна, как вдруг внизу увидел темное пятно. Оно скрылось за торцом бассейна. У меня внутри все упало, по спине пробежался холодок, взгляд уперся в то самое место, куда скрылось пятно.

      Минут десять я простоял у окна, и в итоге смог себе внушить, что пятном могла быть обыкновенная кошка или собака. Мало ли здесь ночью бродит животных. Да, точно, так и есть, я видел кошку.

      Пришлось снова лечь в кровать, ворочаться с боку на бок и слушать скрип ветвей старого дуба.

      Вскоре начало светать. Несмотря на усталость и трудный предыдущий день, мне так и не удалось заснуть. В пять часов я вышел из комнаты, на цыпочках подошел к лестнице, чтобы спуститься вниз, и увидел приоткрытую дверь в спальню брата.

      Никитка не спал, он сидел на полу, рядом лежал альбом для рисования и цветные карандаши.

      – Ты почему не спишь? – я подошел к брату, сел на корточки, взял красный карандаш.

      Никитка пожал плечами.

      – Не можешь заснуть?

      Он кивнул. Заставив его лечь в кровать, я положил альбом с карандашами на полку, вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

      Внизу решил приготовить себе крепкого чая. Я уже точно не засну, и днём отдохнуть не удастся, я не привык спать, если на улице светло, придется ждать ночи.

      Мама появилась на кухне в шесть часов. Выглядела она неважно, непрестанно зевая, призналась, что не сомкнула глаз.

      – Я тоже, мам, это, наверное, с непривычки.

      – Хочется верить, – она достала из шкафчика банку кофе и турку.

      …В начале восьмого я вышел из дома, прошелся по улице, замечая в некоторых дворах детские велосипеды, самокаты, мячи и другие игрушки. Уже хорошо, люди здесь все-таки есть, теперь не мешало бы познакомиться с ровесниками, чтобы окончательно не раскиснуть.

      Возвращаться домой не хотелось, я миновал наш коттедж, направившись вниз по улице. В кармане у меня был фотоаппарат, и я планировал дойти до горной дороги, чтобы сделать несколько снимков ранним утром. Фотки наверняка получатся классными, сразу же можно будет переслать их Кирюхе с Лилькой, пусть увидят, в каком месте мы оказались.

      Но дойти до горной дороги мне не удалось. Сначала я услышал тихое «Бэ-э-э…», потом сухой кашель и хруст веток. Обернулся. В нескольких метрах от меня стоял вчерашний седой старик с клюкой. Сегодня он держал на веревке белого козла, и тот при виде меня почему-то начал пятиться назад.

      – Рано встаешь, внучек, – дрожащим голосом сказал старик. – Ты никак жаворонок?

      – Да нет, я сова, не спалось просто на новом месте.

      – Ну-да, ну-да, – закивал старик, как будто был осведомлен о моих ночных мытарствах. –