Мы умели верить. Ребекка Маккай

только мог.

      – Что ж. Скажи ему, что, насколько помнит его старая мама, у нее два сына, и уже несколько недель она ничего не слышала от того, которого выносила.

      – Мы любим тебя, Тереза, – сказал он.

      Была глубокая ночь, Йель понял это, даже не глядя на часы, когда он услышал, как открывается дверь, а затем холодильник, и увидел сквозь слипшиеся веки свет в прихожей.

      – Чарли? – сказал он.

      Ответа не последовало, так что он сел, свесив ноги с кровати. И в дверном проеме возник силуэт Чарли. Пьяный.

      Будь Йель не такой заспанный, он бы накричал на него, но он едва ворочал языком.

      – Что, блин, случилось?

      – Я мог бы спросить то же.

      – Нет уж. Ты не мог бы. Я иду… иду наверх на пять минут, и… Какой сейчас, блин, час?

      Он схватил будильник, повернул к себе табло с красными цифрами: 3:52.

      – Что с тобой случилось?

      – Мы загудели после набега.

      – После чего?

      – Набега.

      – Нагрянули копы?

      Это было первое, что пришло ему на ум, но он сразу отбросил эту мысль.

      – Что? Нет. После того, как мы были у Нико.

      Йель оглядел комнату, пытаясь понять, не спит ли он.

      – Слушай, – сказал Чарли, – я не знаю, куда ты исчез, но, когда мы пошли к Нико, тебя не было. Надеюсь, ты прекрасно провел время. Надеюсь, все было великолепно.

      – Вы пошли к Нико, – сказал Йель как в бреду.

      – Устроили набег на его квартиру.

      – О…

      – Мы пошли… Ты же знаешь, его родители решили не пускать Терренса. Но у Терренса был ключ, и он… ты ведь к тому времени уже ушел?

      Чарли продолжал стоять в дверном проеме. Казалось, ему стоило немалых усилий складывать слова в предложения, даже образовывать слоги. – У него был ключ, и он показал его Ричарду, и Ричард сказал, что мы все должны пойти туда немедленно. И мы пошли. Фиона нас прикроет. И забрали его вещи. Смотри.

      Он стал разматывать что-то со своей шеи. Йель видел Чарли одним силуэтом и не мог рассмотреть, что это, понятно было только – что-то очень длинное.

      – Это шарф Нико?

      Он пытался сложить историю. Как все разом оставили выпивку и пошли на Кларк-стрит, завладеть личными вещами Нико. Как они фактически грабили квартиру, из самых благородных побуждений. А его там не было.

      Нико повсюду носил этот полосатый оранжевый шарф. Зимой именно по этому шарфу его можно было узнать на улице даже издалека.

      – А как же официанты? Мальчики с подносами?

      – Полагаю, они отчалили. Мы просто переместили вечеринку. Но ты был занят бог знает чем.

      – Чарли, я лежал плашмя. Минут пять, наверху.

      Может, прошло полчаса, но разве это имело значение?

      – Я знаю, где ты был. Это была главная тема разговоров.

      – И никто не зашел за мной?

      – Мы не хотели мешать тебе.

      Чарли, похоже, злился – прямо кипел, того гляди взорвется.

      – Мешать лежать с расстройством желудка?

      – Все видели, как ты