Просыпайся, Цезарь. Уна Канти

Нокс. Он тоже был против того, чтобы призывать дух Цезаря, и на это у него имелись две серьезные причины. Во-первых, Цезарь никогда не отличался милосердием, и если у них получится провернуть этот трюк, то римский император вряд ли будет рад тому, что кучка пьяных и обкуренных студентов Кембриджа пожелала задать ему парочку вопросов подозрительного характера. А во-вторых, Нокс приступил к реализации своего плана по захвату Веспера, и разделять точку зрения друга относительно некоторых вещей числилось в его плане не на последнем месте.

      – Они просто родственные души, что поделать, – пожала плечами Аврора и зевнула. Весь вечер она просидела за словарями, чтобы выявить составы фразеосемантического поля «успех» в латинском и английском языках, потому что Веспер свою часть работы уже выполнил и теперь мягко, но регулярно напоминал и Авроре о задании профессора Толмена, которое тот состряпал специально для них. Девушка любила лингвистику, но временами жалела, что выбрала ее своей специализацией, потому что смысл в тех заданиях, что придумывал для нее и Веспера преподаватель, отыскать едва удавалось. С каждым разом приходилось все дольше откладывать часы желанного сна, чтобы успеть поработать со словарями. Мешки под глазами были не единственной проблемой. Аврора чувствовала, как ее светлые кудри блекли и истончались из-за непосильной нагрузки, и никакие витамины, что она глотала уже второй месяц, не помогали остановить катастрофу.

      – Ладно, если выпью еще бокал этого дешманского вина, вероятно, мне станет легче смириться с тем, что вы собираетесь делать, – Веспер сдался. У него тоже были на это причины. Он не хотел, чтобы Диана думала, будто он боится спиритической доски или, что еще хуже, не любит Цезаря, которому посвящалось в их компании столько разговоров, что он уже казался им полноценным одногруппником.

      – Думаете, у нас получится? – негромко и с нотками сомнения спросил Сильван и лег на спину. Соображал он после всего, что успел в себя влить и скурить, туговато, но инстинкт самосохранения все еще жил внутри него.

      – Audentes fortuna iuvat5, – философски заметил Марс и поднялся с пола, чтобы достать из шкафа спички и еще несколько свечей с ароматом шалфея и ладана.

      Он и Диана соврали. Идея устроить спиритический сеанс, чтобы узнать о захоронениях древних римлян поблизости Кембриджа, пришла в их темные головы не во время танца. Нет, они вынашивали эту мысль с начала сентября, когда на очередном занятии по языку переводили тексты, а потом зачитывали друг другу свои варианты. Они занимались этим каждый раз, и подобный подход к изучению латинского успел надоесть. Все знают, что латынь – мертвый язык, что его учат только для того, чтобы разбираться в медицине и знать основу всей европейской культуры. Никаких разговоров, никакого обмена мыслями, никакой громкой и уверенной речи. И это казалось Диане и Марсу несправедливостью. Они хотели общаться на латинском, может, не так свободно, как на родном языке, но хотя бы как на французском, который они учили в школе. Эти периодические вставные

5

Удача благоволит храбрым (лат.).