Эдиков комплекс. Романтическая фантазия на тему сновидения. Роман Романов

Думаешь, народу не любопытно, чем это мы тут занимаемся такой теплой компанией?

      – Ты-то ведь знаешь, что мы ничего плохого не делаем, – назидательно изрек Гриценко. – Жан-Поль писатель, он находит в нас с тобой источник для вдохновения. Образно говоря, мы – музы его творчества. Между прочим, начальник зала точно не зарабатывает столько, сколько этот издраченец платит тебе за твои услуги. Поэтому, звезда моя, не заводи ни себя, ни меня с утра пораньше и давай пили в зал: скоро постояльцы на завтрак потянутся.

      – Слушаю и повинуюсь, мой господин, – гнусным голосом пропищала Любаша. Она голышом вскочила с дивана, и, собрав в охапку одежду, отвесила комический поклон сначала главному, а потом второстепенному благодетелю – тот как раз вытирал салфеткой следы своего творческого акта. – Счастливо оставаться!

      Четверть часа спустя безупречно накрашенная и одетая в элегантную голубую форму старшая официантка вышла в зал ресторана – ее окутывала аура строгой общепитовской чистоты.

      Люба положила кожаное меню перед бледным мужчиной в странном черном костюме. Он сидел за столиком у стены, где красовался угрюмый портрет кисти местного художника Долбилкина. Опытное сердце и профессиональный глазомер подсказали Любе, что этот клиент способен на щедрый жест в смысле раздачи чаевых.

      – Что желаете? – держа наготове маленький блокнот, поинтересовалась Любаша стопроцентно верным тоном: в нем на пять частей деловитой услужливости приходились две части отчужденной неприступности, полторы части фальшивой личностной заинтересованности и полчасти сдержанной угрозы послать клиента ко всем чертям, если он окажется чрезмерно вредным.

      – Так какая у вас, говорите, сегодня кухня? – голосом с весьма необычными интонациями вопросил человек за столом, окидывая любопытствующим взглядом шедевр Долбилкина. – Японская, китайская, европейская или русская?

      Замешательство старшей официантки отметила лишь кожа блокнотика, в которую она незамедлительно впилась маникюром. Вообще-то кухня в ресторане была лишь отечественная, а экзотическое кулинарное изобилие Люба придумала всего несколько минут назад – исключительно в рекламных целях. По всему выходило, что либо клиент в черном был яснослышащим, либо Гриценко уже успел напеть ему про Любашино сочинение.

      – Пока что по техническим причинам ресторан может предложить только разнообразные русские блюда, – быстро ответила Люба, на всякий случай увеличивая в своем голосе процент отчужденной неприступности. – Рекомендую вам ознакомиться с меню и определиться с выбором.

      – Ай-ай-ай, вы меня разочаровываете, – скорее насмешливо, чем огорченно, сказал клиент. – Мало того, что ваш «выполненный под старину» зал не имеет ничего общего со стариной, так вы еще лишаете меня удовольствия отведать мои любимые итальянские блюда. А я, собственно, ради них сюда и пришел.

      – Так вы, наверное, итальянец? – с улыбкой воскликнула Люба, на этот раз доведя до критической