Москва – Тбилиси. Нодар Мачарашвили

что?

      – На бабки, – с серьезным лицом отвечал он, но не сдержавшись рассмеялся.

      – Нет, правда, на что предлагаешь? Впрочем, и правил я не знаю.

      – Правила нам не понадобятся.

      – Это как?

      – Пройдем на ту главную площадку, отмерим пятнадцать метров и выясним, кто забросит больше мячей из десяти ударов.

      – На что играем?

      – На приседания.

      – Сколько делает проигравший?

      – Триста, – выпалил он.

      – Ну, ты хватил.

      – А ты как хотел? Не проигрывать и не нервничать?

      Судейство Панов доверил одному грузинскому парню. Этого 17—18-летнего уроженца Батуми он забрал из самарского детского дома. Он ничего не умел делать, но зато был электриком и сантехником от Бога. Панов ему благоволил – если со своей обслуги он драл семь шкур, то в отношении молодого грузина проявлял относительную мягкость.

      Наш поединок закончился для Панова полным фиаско. К каким только нахальным уловкам он не прибегал, как только не мошенничал и не хитрил, – победа всё равно осталась за мной. Панов старался сделать вид, что ему всё равно, но его лицо говорило само за себя. Из десяти ударов я четыре раза попал в ямку в центре поля, Панов же – только три. Его поражение было очевидным, и он не смог обвинить батумского парня Гелу в плохом судействе. Воображаю, как ему не хотелось приседать!

      – Принеси воды, чего уставился! – рявкнул он Геле и начал делать приседания.

      Задание он выполнял старательно. Выпрямившись во весь рост, положив руки на затылок крест-накрест, он в спешке приседал и вскакивал, приседал и вскакивал.

      – Передохни, а то не справишься, – посоветовал я.

      – Не лезь не в свое дело, – огрызнулся Панов.

      – Вода, – подбежал с пластмассовой бутылкой Гела.

      – Чего ты мне ее суешь, козел черножопый?! Не видишь – я занят?! – не поскупился Панов на ругательства в адрес парня.

      Меня покоробили его слова: мало того, что он почем зря обругал Гелу, он и в мой адрес проявил явную бестактность, ибо если у кого-то среди присутствующих и была черная задница, так это у меня.

      – Здорово ты выполнил уговор, – сказал я и улыбнулся Панову.

      – Осталось еще сто, – буркнул он. – Гела! Куда он, к черту, делся? Небось, в сортире дрочит. Смотри, вместо холодной воды кипяток притаранил!

      Он швырнул мне бутылку. Вода и в самом деле была не вполне холодной, но испытывающий жажду выпил бы ее с удовольствием.

      – Никакой это не кипяток, нормальная вода.

      – Ты чего, учить меня вздумал? Сказано – кипяток. Гела! – продолжал вопить мой хозяин.

      Парень наконец явился; на штанах у него было расстегнуто несколько пуговиц.

      – Ширинку застегни, идиотина! – вскричал Панов.

      Гела покраснел, бросил на меня пристыженный взгляд и застегнулся.

      Взмокший от пота Панов, наконец, завершил упражнение.

      – У этого паршивца всегда такое выражение лица, будто это я виноват в том, что он работает у меня помощником, – выразил он свое недовольство