Князь Левой Реки. Юлия Давыдова

сосредоточились на работе. У них была роженица. А Ольга кричала громко, чтобы заглушить всё, что творилось вокруг. Но голос ребёнка не пропустила. Едва он коснулся её слуха, она замолчала. В руках фельдшера плакал её сын.

      – Дайте, дайте! – Ольга села ровно на кресле, невзирая на боль и ещё необрезанную пуповину.

      – Сейчас, сейчас, – фельдшер делала всё быстро. – Вот…

      Ольга протянула руки за малышом, взяла его:

      – Дайте полотенце! И простынь!

      Она промокнула влажное тело младенца, завернула его сама, прижала к груди и только тогда посмотрела на лицо. И замерла, глядя в глаза потрясающего голубого цвета. Такого, будто вода в песчаных берегах на ярком солнце.

      – Ты похож на папу, – заплакала Ольга. – Иван…

      Мощный удар разбил окно, обрушив раму и кирпичи проёма, и в палату стремительно влетело чёрное чудовище. Фельдшер и санитарка с воплями упали на пол, а Ольга спрыгнула с кресла, крепко держа сына у груди, и схватила скальпель с подноса. Волк уже летел на неё!

      Ольга закричала, и всё закрыла кровавая пропасть его пасти. Рука девушки провалилась в неё до самой ключицы, но она повернула запястье внутри, рассекая острым лезвием плоть, и чудовище жутко захрипело.

      Вурда возник позади него, обращаясь в человека, и взял шею волка в захват, чтобы оторвать от Ольги. Но тот вывернулся, и внезапно… ринулся в окно. Из пасти у него хлестала кровь! Рана была не смертельная, но порез глубокий. Хар захлёбывался кровью. А когда глотка залита, то дышать нечем, значит, и сражаться нельзя. Вурда хотел было за ним, но…

      – Вурда… – прошептала Ольга, выпуская из слабеющих рук сына.

      Голос у неё пропал. Оборотень подбежал к ним, схватил обоих.

      Ещё мгновения ночь за окнами разрывали звуки боя, но вот они стихли. Больше никто не рычал и не тряслись от ударов стены.

      Северсвет распахнул дверь, вытирая кровь с лица:

      – Все живы?

      Вурда сидел на полу, держа на руках Ольгу и ребёнка.

      – Подойди, – позвал он.

      Северсвет подбежал к ворлаку и замер, сам увидев… Клыки волка прошли насквозь через грудь и шею девушки. Хриплые вздохи были последними.

      Ольга сжала ладонь Вурды, посмотрела на сына и прошептала имя:

      – Иван.

      Ворлак опустил голову:

      – Хорошо.

      – Береги…

      Голоса у девушки не стало. Только губы двигались, беззвучно показывая её слова.

      Вурда стёр слезу, хрипло вздохнув:

      – Буду.

      Ольга улыбнулась:

      – Обещал.

      Её взгляд погас.

      С улицы проём выбитого окна озарил свет пламени. Оставлять тела навийских волков было нельзя, только сжечь дотла. Так что оборотни развели костёр.

      А Вурда ещё минуту не мог подняться. Потом передал Северсвету ребёнка, чтобы встать и отнести Ольгу на кушетку. Положил её, опустил её веки и стоял с ней, пока остальные сожгли на костре тела навийцев, пока растёрли в ладонях порошок дурман-травы и дали вдохнуть его фельдшеру и санитарке. Напуганные до полусмерти женщины заснули. Заснули,