Мы были курсантами. Эдуард Петрушко

Грацев и смеется в перчатку, пуская струи пара, как чайник.

      − Ноги не раздвинул, как баба! − раздается из строя. Следующие стрелки раздвигали ноги, как балеруны.

      Удобства на улице. От холода казалось, что наши желудки перестали переваривать пищу, чтобы не морозить жопы. Причем у всех, прямо какой-то защитный механизм − не ходим в туалет по четыре – пять дней. Ну, рано или поздно, идти приходится. Бывает и голодные обсираются. Сходить в туалет при минус 30 − мы называли не меньше, как «совершить подвиг».

      − Куда идешь?

      − Совершить подвиг − все понятно. Причем идешь в туалет не в шинели, а в зимнем ХБ. Говно замерзает мгновенно, хоть отламывай.

      В редкие минуты свободного времени разгадывали кроссворд. Вопросы читает курсант Чеславлев, образованный парень, хорошо говоривший на английском:

      − Кто написал роман «Театр»?

      Я вспомнил душещипательную повесть любви юнца с примой театра и громко отвечаю:

      − Сомерсет Моэм! − и на время становлюсь мини-героем. Моя мама − библиотекарь, заставляла читать, причем не все, что нравилось мне.

      XIV

      Черные небеса, усыпанные точками далеких звезд. Смотрю на них целую вечность и не вижу ничего нового, кроме пролетающих спутников. Вдалеке, на станции Голицино, время от времени раздавалось ворчание поездов, потом наступала звенящая тишина, да еще такая, что звон комаров казался реактивным самолетом.

      Караул. Я тяну лямку с 01.00 до 03.00 на посту «Учебная застава». Пост находится за территорией училища, имитация пограничной заставы − помещение, КСП, колючка, рядом большой пруд. Все обнесено забором.

      Днем на посту можно даже позаигрывать с девчонками, гуляющими по тропинке вдоль училища. Место спокойное, удаленное, но ночью ни одной души. Не страшно, но неприятно.

      Темнота вокруг жирная и тягучая, словно масло, которым обрабатывают станочные детали. Я гулял по дорожке, глядя на блестящую воду, погружаясь в себя. Вдруг со стороны пруда начало доноситься какое-то хлюпание, остановился, прислушался. Подхожу к воде, смотрю на ровную поверхность − никого.

      Продолжаю гулять вдоль пруда, засыпая на ходу, как лошадь. Вдруг возле самого берега фырканье, брызги и другие непонятные звуки. Подпрыгиваю от неожиданности, как сайгак, срываю с плеча автомат, снимаю с предохранителя и направляю его в сторону воды. Ноги трясутся, сердце стучит, так что, кажется, сейчас проломит ребра. Стою в позе напряженного зайца около минуты. На середине озера кто-то всплывает, похожий на большую крысу. Я облегченно выдыхаю − радуюсь тому, что это не местные демоны.

      − Товарищ сержант, я чуть не обделался − в пруду какая-то зверюга плавает! − спешу неформально доложить разводящему. И уже обращаюсь к своей смене − курсанту Новикову – говорю: − Смотри, Юра, не обделайся, у меня чуть сердцем плохо не стало!

      − А, забыл предупредить, − это выдра, откуда взялась, непонятно. Раньше не было, на прошлой смене часовой чуть по воде не шмальнул от обсерона! − спокойно говорит сержант, зевая и