Бракованное чудо. Екатерина Николаевна Широкова

еле выдохнула.

      – Как куда? – Царёв прокашлялся, – Давным-давно все съехали. И никто не хочет покупать или снимать тут жильё, что любопытно. Квартиры почти даром выставлены, но я ни разу не видел потенциальных клиентов. Ни одного. Даже желающих проверять электрический счётчик нет.

      Домофон зазвонил так пронзительно, словно хотел раз и навсегда опровергнуть мысль, что мы живём в проклятом доме, куда и собака случайно не забредёт – не то, что человек.

      – Смотри-ка, редкий, но смелый гость к нам пожаловал! – Царёв снял трубку и спросил, кто там.

      Там оказалась Прасковья Лисицина в послеполуденной личине – милейшая женщина, даром, что ведьма. Даже по немилосердно искажённому в проводах голосу превосходно читалось, что пришла она, как проситель, а не как судья. Царёв от такой наглости опешил, но дверь, немного поколебавшись, открыл.

      – Ты зачем её пустил, пап? – Алёнка сорвалась на визг. – Она же хочет на меня всё повесить!

      – С чего ты взяла? Не факт. Успокойся и не дёргайся. Ты же не виновата, так что бояться нечего. Мы просто поговорим. Раз она пришла, значит есть почва для дискуссий. Вот и узнаем, что на кону.

      Алёнка явно трусила и не разделяла столь прагматичный подход, но делать нечего. Царёв пошёл встречать гостью, а Алёнка залезла в дальнее кресло с ногами и с уставилась на меня с осуждением. Я пожала плечами – не моя идея судью домой пускать, но что-то в этом есть.

      – Федора, что ты тут за замок с привидениями устроила? – Прасковья вошла и тут же присела за стол так уверенно, словно только её и ждали, чтобы начать вечеринку, – Зачем людей разогнала? Не одобряю. То есть правильно, но не проще ли было переехать в другое место, чем опустошать заурядную многоэтажку? Оно того стоило?

      – Мы привыкли тут и переезжать не собираемся, – Царёв держался подчёркнуто холодно. – А вы пришли, чтобы наш квартирный вопрос обсудить?

      – Ох, нет, конечно. Простите мою болтовню, – Прасковья задержала взгляд на Алёнке, – а кто тут у нас такой напуганный?

      Алёнка вжалась в кресло и побледнела ещё сильнее, хотя уже было дальше некуда.

      – Наслышана про сегодняшнее происшествие. Варвара, конечно, представляет дело так, что ваша девочка со всех сторон виноватая.

      – Наоборот! – Алёнка от возмущения аж подпрыгнула, – Она сразу же поняла, что это не так!

      – Милая деточка, поживи с моё, и будешь нутром чуять, когда тебя дурят. Впрочем, я бы хотела лично убедиться в твоей невиновности. Вы же не против, если проверю? – Прасковья вопросительно замерла, протянув вперёд раскрытую ладонь.

      Царёв шагнул к Прасковье и положил руку на спинку её стула, после чего многозначительно кивнул. Загнанная в угол Алёнка нерешительно встала и положила свою ладонь поверх Прасковьиной с таким видом, точно прыгнула в пропасть. Даже зажмурилась.

      Прасковья всё молчала и молчала – у меня даже сердце замерло от дурных предчувствий – а потом вдруг отпустила её руку и легко засмеялась.

      – Я так и думала, дело не в Алёнке. Выдыхайте, родители, ну же. Вот теперь мы поговорим.

      Царёв