Метод ненаучного врачевания рыб. Олег Владимирович Захаров

не спят и слушают. – Пока мы с ней в трамвае тряслись, она даже и не смотрела в мою сторону, будто я не с ней. Я уж было, испугался, что она передумала мне денег давать. А когда уж к ней пришли, она меня сразу в ванну повела, воды накипятила, сама вымыла, а про деньги ни гу-гу. Ладно, думаю, хоть помылся капитально. Одежду мою она при мне побросала в тазик и кипятком залила. Самого средь бела дня отправила в кровать. Потом, значит, такая приносит горячую картошку в миске и говорит: «Ну, герой, рассказывай, почему у тебя папка – полковник не следит, что сын у него по месяцу не моется и в карманах махорку носит?» А я картошку, значит, наворачиваю, а сам меркую: «Надо обратно к пацанам на вокзал выбираться». А тетка та убирает у меня из рук миску, ставит на пол, снимает халат и сверху на меня садится. Придавила так, что я дыхнуть не мог. Я тогда подумал: «С ума она сошла, что ли?»

      Я посмотрел на Мишку – слышит ли он? Наши кровати стояли через тумбочку. Он спал, а если и не нет, то никак не выдавал себя. Потому как человек спит, я многое могу о нем рассказать, это почти то единственное, чему я научился в детдоме. Мишка всегда спал так, словно набирался сил перед предстоявшими ему свершениями.

      – Было страшно, – продолжал молоть языком Митрич. – Я думал она меня, к черту, раздавит. На второй день было только противно. А когда я немного пообвык, она меня спровадила обратно на вокзал. Дала денег только на трамвай в один конец».

      Рассказав свою историю, Митрич театрально смолк, наслаждаясь произведенным эффектом. Наверное, все мы испуганно поежились в постелях, представляя себя на его месте. Было ощущение, что та похотливая тетка поимела всех в этой темной комнате, кто не спал и слушал Митрича.

      Голос его повеселел, когда он вдруг сказал: – А пионервожатая-то наша -как бишь ее? – Ниночка Петровна, та еще краля.

      И тут уже всем стало невыносимо тошно, и мы, как по команде заснули.

      Ровно через одиннадцать дней, перед ноябрьским праздником, я, как и обещал вам заранее, совершу преступление, умышленно украду судьбу другого человека. Это произойдет ночью, как и приличествует воровству. Но пока этого не произошло, мы с Мишкой продолжали жить в отряде, и не могу сказать, что, как и прежде.

      Позвольте мне здесь немного отвлечься. Видите ли, существует мнение, что человек не что иное, как тоненький мостик между природой и духом. И, стало быть, все мы на том мосту, и у каждого там свое место. И уж раз берега строго обозначены, то выходит, что у этого мостика есть своя середина, этакая демаркационная линия, разделяющая все человечество на два лагеря. Если вы задумываетесь о причинах войн, конфликтов, обычных споров на кухне и о вселенском зле, то вспомните о том мостике и выстроенной баррикаде посреди него. При этом надо сказать, что бойцов со стороны животного начала несоразмерно больше, да вы это и сами по себе чувствуете. Даже многие благородные и честные из нас предпочитают оставаться с силами земли, хотя бы из идеи здравого смысла. Судите сами: