Каждая сыгранная нота. Лайза Дженова

смотрит в затемненную гостиную, шторы все еще задернуты, адреналин выбрасывается в сердце, пока гремят аплодисменты, зрители поднимаются с мест и рукоплещут стоя. Он поворачивается к кухне, чтобы представить оркестр и поблагодарить дирижера. Встает и отвешивает поклон дивану.

      В пронзительной тишине своей квартиры Ричард, воодушевленный исполнением концерта Равеля, представляет себе, как повторит это выступление уже на настоящей площадке с настоящим оркестром. Он бы справился. Он бы мог гастролировать с этим произведением, выступая с симфоническими оркестрами как гость по всему миру. Разумеется, справился бы. Его карьера еще не закончена. Агенту эта идея понравится.

      Ричард возвращается на банкетку, готовясь отыграть концерт снова. Ставит левую руку на клавиши, но, вместо того чтобы уловить мысленным слухом первые звуки оркестра, слышит только гнетущую тишину пустой квартиры и голос в голове, который, точно чванливый скептик, лишает его уверенности, отговаривает от этого убогого плана.

      Ричард поднимает левую руку прямо перед собой. Оказавшись на уровне плеча, она начинает дрожать. Он приказывает ей подняться выше, задействуя по возможности все мышечные волокна, но рука не поддается. В изнеможении он снова опускает ее на клавиши рояля.

      Так и не начав сольную партию, в противовес подавляющей тишине и голосу в голове он играет одну-единственную ноту. Ре. Мизинцем. Удерживает клавишу и педаль нажатыми, слушая единичный звук, поначалу дерзкий и трехмерный, а затем плывущий, рассеивающийся, хрупкий, угасающий. Ричард делает вдох. В воздухе все еще витает запах кофе. Музыкант прислушивается. Ноты больше нет.

      В каждой сыгранной ноте и жизнь, и смерть.

      Может, болезнь ограничится плечом. Голос в голове лучше соображает, что к чему, и требует бросить еще один взгляд в кроличью нору. С руками можно попрощаться.

      Ричард оставляет рояль. Уходит в спальню, раздевается и заползает обратно в постель. Агенту не звонит. Лежит на спине, уставившись в потолок, жалея, что не может остановить время, прячась от своего будущего, без всяких сомнений и надежд, зная, что очень скоро будет не просто заглядывать в кроличью нору.

      Он будет там жить и умирать.

      Глава 7

      Сидя один в унылой смотровой, Ричард ждет Кэти Девилло. На дворе начало октября, и вот уже четвертый раз за минувший год, год без малого, он ждет ее в очередной безликой комнате. Кэти – практикующая медсестра, которая отвечает за предоставление ему медицинской заботы в клинике, специализирующейся на БАС. Здесь используют термин «забота», и в открытую Ричард не возражает, но забота – это совсем не то, что он получает здесь каждые три месяца, когда является на прием. Весь персонал исходит из самых добрых намерений. В этом Ричард не сомневается. Кэти мила и явно переживает за свою работу и за него. Но она – координатор по обеспечению медицинской заботы о пациентах с БАС, в карманах у нее не водится ничего существеннее шпателей для языка.

      Эти