Богомол Георгий. Генезис. Николай Лепота

оставили до утра лежать свинцовым бревном с перетяжками.

      Паровоз самым малым прожектором светил перед собой на всякий случай. В рассыпавшемся золотистой пылью свете его показалась черная гибкая фигура, направляющаяся к туннелю. Показалась и скрылась, исчезнув в разверзнутой туннельной черноте.

      …

      Трупы лежали всяк по своему. Один у стены. Три других на железнодорожном пути, еще один – отстраненно, в отдалении. Отсюда его не было видно, но о нем следственной группе тоже было известно.

      Группу вызвали ночью. По горячим следам.

      – Ещё дымятся, – кивая на тела, заметил практикант Бульмишев, не видя никакого дыма, но испытывая тягу к высокому слогу.

      Трупы и в самом деле ещё не остыли и были податливы.

      Старший следователь Пяткин, в длиннополом пальто, с круглыми глазами, с рыжиной в волосах и в облике вообще, с толстыми, но не оттопыренными щеками, глядя на карманные часы, сообщил:

      – Два тридцать ночи.

      Шагнул, путаясь в полах, с трудом поймал карман пальто и спрятал в него часы. Заговорил привычно под запись:

      – Сто двадцать третий метр гордеповского туннеля. Осмотр места преступления по территориальной принадлежности осуществляют старший следователь 3-го Участка младший майор Пяткин. Криминалист Загалдян. Ассистент-практикант Бульмишев. – Осмотрелся – скорее напоказ, поскольку все уже видел – и продолжил: – Тааак. У стены труп неизвестной. Труп обезображен множественными повреждениями. Наблюдаются разрывы тканей до обнажения скелетных костей. Кожные покровы черно-синюшного цвета. Заметны глубокие следы, напоминающие следы зубов. Укусы чередуются с откусами: края повреждений дают основание предполагать вырванные зубами куски… ммм… не то. Зачеркни «куски», напиши – фрагменты кожи и мышц. – Задумался и еще раз исправился: – Вместо «вырванные» – «вырывание». Предполагают вырывание… ммм… Как там целиком?

      – …вырывание зубами фрагментов кожи и мышц, – прочитал Бульмишев.

      – Пойдет. – Пяткин приподнял плечи и кивнул на труп: – Похоже, отхватывал и жрал. Или выплевывал.

      – Но рядом ничего подобного не видно, – заметил Бульмишев. – Нет ни мышц, ни кожи.

      Пяткин косо повел на него глазами и продолжал далее:

      – Одежда на теле присутствует в виде обрывков. Лохмотьев. Так. Теперь эти… – Повернулся к останкам женщины спиной. – На железнодорожном пути, исходя из обмундирования, трупы сотрудников Госохраны. Все три имеют повреждения не совместимые с жизнью. У трупа номер один раздавлена грудь. У трупа номер два вывернуты руки, ноги. Тело завязано в подобие узла. Труп номер три со следами разрыва шейного отдела.

      – Из шеи торчит второй позвонок. Голова сорвана с атланта. – Уточнил Загалдян.

      – Голова трупа номер три, – диктовал Пяткин, – находится на расстоянии… метра двадцати сантиметров от тела.

      Бульмишев, налитой жизнью молодой человек, делал записи в блокноте. Его с непривычки мутило, но он старался держаться профессионально, глядеть в листок и не блевать.