Кантата террора. Илья Владимирович Рясной

качественно?

      – Отрабатываем контингент, притом жестко. Смотрим аналогичные преступления. Проводим аналитику по объектам посягательств. Активизируем агентуру. И все без толку.

      – Если бы все террористы вычислялись по алгоритму, мы бы их всех давно вывели.

      – Понимаешь, все наши бандиты подлежат классификации. Ваххабиты, ультралевые. Действуют в строго отведенных рамках. Мы знаем, от кого что ждать. «Альянс» не вписываются ни в какие схемы.

      – Лозунги у них громкие, – отметил я. – И беспощадные. Они надеются с такой идеологией завоевать сторонников?

      – Думаешь, им нужны сторонники?

      – А что им нужно? Неразбериха и бардак?

      – Что им нужно и кто они такие расскажешь мне ты. Когда выполнишь задание.

      – Вы обо мне слишком высокого мнения.

      – Капитан, ты фантастически удачлив. На эту удачливость я надеюсь больше, чем на все научные методы ведения дознания.

      – Удача – дама изменчивая.

      – Так охмури ее! – он протянул мне флешку и назвал код доступа. – Сергей, сколько мы работаем вместе?

      – Четыре года.

      – Какие мы с тобой дела делали.

      – Лихие. Матерых волков давили.

      – Так вот, я чувствую, это все щенки были. И сейчас игра начинается по-настоящему крупная.

      ***

      Я нырком ушел от бокового удара, принял на перчатку еще один удар, подставил ногу, пресекая сокрушительный пинок ногой в живот.

      И выстрелил кулаком в солнечное сплетение.

      Роланд застыл на миг и согнулся, не в силах восстановить дыхание. Осел тяжело на маты.

      Со стороны казалось, что такую тушу, за сто тридцать кило весом, с мощным загривком и бугрящимися мышцами, никаким ударом пробить невозможно, особенно рукой в перчатке, да в солнечное сплетение.

      Но можно все. Человек – вообще существо хрупкое. Любого можно свалить даже несильным ударом, если знать, куда и когда бить. Для этого нужно просто выждать удобный момент.

      А в выжидании удобного момента мне равных нет.

      – Чистая победа, – поднял руку Жук – двухметровый, грузный, широкоплечий, лысый, как колено сорока четырехлетний верзила в камуфляжных брюках и майке. Два глубоких шрама, рассекавшие лицо, придавали ему зловещий вид.

      Роланд с трудом встал и доплелся до скамейки. Поднял на меня укоризненный взор.

      – Ну, ты и бить горазд, Чак, – переведя дыхание, выдавил он, назвав меня по прилипшей в последние годы кличке – производной от мастера единоборств Чака Норисса.

      «Мог бы и убить», – подумалось мне. Убивать даже легче. Все рефлексы, которые мне привили, были заточены на то, чтобы за кратчайшее время уничтожить противника. В спортивных схватках приходится их сдерживать.

      Но этим людям не нужно знать о специфических навыках, которым меня обучали очень крепкие специалисты – настоящие мастера, из тех, кто не участвует в спортивных боях, зато имеет обширный опыт участия в боях настоящих. В смертельных боях, в которых уже то, что остался жив, говорит о многом.

      Жук хлопнул в ладони:

      – На