Зима отчаяния. Нелли Шульман

такой он и меткий, – облегченно понял Максим Михайлович, – хотя он стреляет одной рукой.

      Тоже не ожидая от себя точности,Сабуров пока не хотел тратить драгоценные заряды. Он, впрочем, не собирался убивать Призрака. Преступник должен был рассказать о своих сообщниках. Сабурова интересовал и коллежский асессор Завалишин, и неизвестный юноша, гость Адриана Николаевича.

      Он ловко перебрался на неоседланного дончака. Отстегнув упряжь, Сабуров услышал удивленное ржание коня.

      – Ты что думал, – хмыкнул Максим Михайлович, – что я не умею ездить верхом? Дядюшка Гренвилл проделал испанскую кампанию, сражался при Саламанке и при Ватерлоо, – дончак нагонял ландо, – британские гусары управляются с лошадьми не хуже русских кавалеристов.

      До разорения граф Гренвилл держал отличные конюшни. Сабурова и его кузена Арчи учили верховой езде лучшие берейторы.

      – Тебя одного не бросят, – уверил Сабуров коня, – сзади появились полицейские экипажи.

      Ветер донес до следователя трели свистков. Максим Михайлович хотел оказаться на ландо до предполагаемого поворота в Коломну. Справа уходила в снежный туман громада Николаевского моста. Цепочка фонарей терялась в метели. На Неве раздался гудок, Сабуров облегченно вздохнул.

      – Направо он не повернет, – разводной пролет у Васильевского острова медленно полз вверх, – по реке идет судно.

      Ландо было нового образца, без запяток. Максим Михайлович намеревался перебраться прямо на крышу экипажа. Приподнявшись на дончаке, он ухватился за натянутый кожаный полог.

      – Спасибо, милый, – успел крикнуть следователь, – дальше я сам!

      Мокрый полог скользил под заледеневшими пальцами, Сабуров старался удержаться на бешено раскачивающемся ландо. Коляска подпрыгнула, он едва не грохнулся на булыжник.

      – Это вроде рельсы конки, – Сабуров поднял голову, – что за черт!

      Сбив деревянный барьер, экипаж помчался по Николаевскому мосту к поднимающемуся разводному пролету.

      Максим Михайлович подозревал, что Призрак собирается проделать трюк, удачно исполненный следователем на Английской набережной. Пролетка раскачивалась под ветром, он услышал сочную матерщину. Призрак говорил по- русски без тени акцента. Сабуров вспомнил описание, услышанное от покойного отца Добровольского.

      – Русские тоже бывают смуглыми и темноволосыми, – рука неловко шарила за отворотом армяка, – нельзя его убивать, я должен ранить мерзавца, – орловский рысак коротко заржал. Сабуров понимал, что если Призрак отстегнет упряжь, то ландо покатится вниз.

      – Прямо в объятья полицейских, – на набережной горели факелы, – а он перескочит проем на коне и будет таков.

      В ненастной мгле, повисшей над темной Невой, мерцали огни идущего вниз по течению судна. Над рекой пронесся низкий гудок. Сабуров постарался перебраться ближе к козлам.

      Городские полицейские участки пока не снабдили аппаратами Морзе, хотя у его превосходительства