Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]. Анджей Сапковский

А потом… Сам понимаешь.

      Шарлей, несомненно, понимал, потому что заметно вздрогнул. А потом усмехнулся и протянул гиганту правую руку.

      Полный месяц колдовско светил, бегущая по дну котловинки речка сверкала в его свете, как меркурий[229] в тигле алхимика. Костер постреливал языками пламени, сыпал искрами, потрескивали поленья и смолистые ветки.

      Шарлей не проронил ни единого ехидного замечания, ни одного слова недовольства – ограничился тем, что крутил головой и несколько раз вздохнул, чем проявил свое сомнение в целесообразности мероприятия. Но участвовать в нем не отказался. Рейневан же взялся за дело с энтузиазмом. И оптимизмом. Преждевременным.

      По просьбе странного гиганта они повторили весь ритуал экзорцирования у бенедиктинцев, так как, по мнению Самсона, нельзя было исключить, что таким образом снова случится пересадка, то есть он вернется в свое привычное бытие, а монастырский кретин – в свое большое тело. Поэтому они повторили экзорцизм, стараясь ничего не упустить. Ни цитат из Евангелия, ни из молитвы Михаилу Архангелу, ни из «Пикатрикса», переведенного ученым королем Леона и Кастилии. Ни из Исидора Севильского, ни из Цезаря Гайстербахского. Ни из Рабана Мавра, ни из Михаила Пселла.

      Не забыли повторить и заклинания – против Ахарона, Эгея и Гомуса и против Фалея, Ога, Пофиеля и ужасного Семафора. Испробовали все, не упустив ни «джобса, хопса», ни «гакс, пакс, макс», ни «хау-хау-хау». Рейневан даже с величайшим усилием вспомнил и построил арабские – или псевдоарабские – сентенции, почерпнутые из Аверроэса, Авиценны и Абу Бакра Мухаммеда ибн Закария аль-Рази, известного в западном мире как Разес.

      Впустую.

      Не удалось уловить никаких признаков дрожи и шевеления Силы. Не произошло ничего, если не считать долетающего из леса стрёкота птиц и фырканья лошадей, напуганных воплями экзорцистов. Странный же пришелец как был Самсоном, гигантом из бенедиктинского монастыря, так им и остался. Если даже принять, что в отношении невидимых миров, параллельных бытий и космосов не ошибались ни Дунс Скот, ни Рабан Мавр, ни даже Моисей Лионский вкупе с остальными кабалистами, то добиться новой пересадки не удалось. Как ни удивительно, но самый более других заинтересованный казался менее других разочарованным.

      – Подтверждается тезис, – сказал он, – что в магических заклинаниях значение слов и вообще звуков играет весьма незначительную роль. Решающим здесь является духовная предрасположенность, решительность, усилие воли. Мне кажется…

      Он осекся, словно ожидал вопросов или комментариев. Но не дождался. И докончил:

      – У меня нет другого выхода, кроме как держаться вас. Придется сопровождать вас, надеясь, что когда-нибудь повторится то, чего кому-то из вас – либо вам обоим – удалось случайно достигнуть в монастырской часовне.

      Рейневан беспокойно взглянул на Шарлея, но демерит молчал. Он молчал долго, поправляя нашлепку из листьев подорожника, которую Рейневан приложил к его

229

ртуть.