Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]. Анджей Сапковский

твоей возлюбленной Адели были для тебя вроде конфетки для ребенка. Чтобы поиметь возможность лизнуть ее, ты забывал обо всем. Важно было только твое удовольствие. Нет, не пытайся оправдаться любовью, цитировать Петрарку и Вольфрама фон Эшенбаха. Любовь – тоже удовольствие, к тому же одно из самых эгоистичных, какие мне известны.

      – И слушать не хочу.

      – In summa, – спокойно продолжал демерит, – наши жизненные программы ничем не различаются, поскольку исходят из principium: все, что я делаю, должно служить мне. Значение имеет мое личное благо, удовлетворение, выгода и счастье, а все остальное – пропади оно пропадом. Различает же нас…

      – Ага, все-таки…

      – …умение мыслить перспективно. Я, несмотря на частые искушения, сдерживаюсь по мере возможности от хендоженья чужих жен, поскольку перспективное мышление подсказывает, что это не только не принесет мне пользы, но совсем наоборот – причинит хлопоты. Нищих, как тот позавчерашний дед, я не балую подачками не из-за скупости, а лишь потому, что такое добродейство мне ничего не дает и даже наоборот – мешает… деньги убивают, а о человеке складывается мнение как о дурне и простофиле. А поскольку простофиль и дурней infinitus est numerus[205], постольку я сам выманиваю у кого и сколько удастся. Не предоставляя никаких льгот бенедиктинцам. И другим монашеским орденам. Ты понял?

      – Понял, – Рейневан откусил от яблока, – за что ты сидел в каталажке.

      – Ничего ты не понял. Впрочем, времени научиться у нас хоть отбавляй. До Венгрии путь далек.

      – А я туда доберусь? Целым и невредимым?

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – А то, что слушаю я тебя, слушаю и чувствую себя все большим простофилей, который в любой момент может стать жертвенным барашком на алтаре твоего личного блага. В числе тех «остальных», на которых тебе плевать.

      – Смотри-ка, – обрадовался Шарлей, – а ты, однако, делаешь успехи. Начинаешь рассуждать разумно. Если забыть о бесподобном сарказме – ты уже начинаешь улавливать основной жизненный закон: закон ограниченного доверия. Суть которого в том, что окружающий нас мир непрестанно тебя подлавливает, ни за что не упустит оказии унизить тебя, подстроить неприятность или обидеть. Что он только и ждет, когда ты спустишь портки, чтобы тут же приняться за твою голую задницу.

      Рейневан фыркнул.

      – Из чего, – не дал себя сбить с мысли демерит, – следуют два вывода. Primo: никогда не доверяй и никогда не верь в намерения. Secundo: если ты сам кого-то обидел или поступил несправедливо, не майся угрызениями совести. Просто ты оказался шустрее, действовал превентивно…

      – Замолкни!

      – Что значит замолкни? Я говорю истинную правду и исповедую принцип свободы слова. Свобода…

      – Замолкни, псякрев. Я что-то слышу. Сюда кто-то подбирается…

      – Не иначе – оборотень! – хохотнул Шарлей. – Жуткий человековолк! Ужас здешних мест.

      Когда они покидали монастырь, заботливые монахи предостерегли их и посоветовали

205

бесконечное множество (лат.).