Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]. Анджей Сапковский

не пройдет двух дней, он станет известным поэтом. У всех в почете будет имя его.

      Шарлей слегка вздрогнул от сдерживаемого смеха, но тут же успокоился под резким взглядом рыжеволосой.

      – Придет странник. – Вещунья несколько раз громко вздохнула. – Придет Viator, Странник с солнечной стороны. Будет замена. Кто-то от нас уходит, к нам приходит Странник. Странник говорит: ego sum qui sum[167]. Не спрашивай Странника об имени, оно – тайна[168]. Ибо: что сие есть, кто сие угадает: из ядущего вышло ядомое, и из сильного – сладкое?[169]

      «Мертвый лев, пчелы и мед, – подумал Рейневан, – загадка, которую Самсон задал филистимлянам. Самсон и мед… Что это означает? Что символизирует? Кто таков этот Странник?»

      – Брат твой зовет, – наэлектризовал его тихий голос медиума. – Твой брат призывает: иди и прииди. Иди, прыгая по горам. Не медли.

      Рейневан обратился вслух.

      – Исайя говорит: и будут собраны вместе, как узники, в ров, и будут заключены в темницу[170]. Амулет… И крыса… Амулет и крыса. Ин и янь… Кетер и Малькут. Солнце, змея и рыба. Раскроются, разомкнутся врата Ада, и тотчас рухнет башня, развалится turris fulgurata, башня, пораженная молнией. В прах рассыплется Башня шутов, шута под руинами погребет.

      «Башня шутов, – мысленно повторил Рейневан, – Narrenturm! О Господи!»

      – Adsumus, adsumus, adsumus! – неожиданно вскрикнула девочка, сильно напрягшись. – Мы здесь! Стрела, летящая днем, sagitta volant in die, стерегись ее, стерегись! Стерегись страха ночного, стерегись существа, идущего во мраке, стерегись демона, уничтожающего в полдень! И кричащего Adsumus! Стерегись Стенолаза! Бойся ночных птиц, бойся нетопырей безмолвных!

      Воспользовавшись тем, что рыжая отвлеклась, Ягна быстро схватила кувшинчик, сделала несколько глубоких глотков, закашлялась, икнула.

      – Стерегись также, – проскрипела она, – леса Бирнамского[171].

      Рыжеволосая утихомирила ее тумаком.

      – А люди, – душераздирающе вздохнула вещунья, – полыхать будут, сгорая на бегу. По ошибке. Из-за похожести.

      Рейневан наклонился к ней.

      – Кто убил… – спросил он тихо. – Кто виновен в смерти моего брата?

      Рыжеволосая предупреждающе гневно зашипела, погрозила ему веселкой. Рейневан понимал, что делает недопустимое и рискует необратимо прервать вещуньин транс. Но вопрос повторил. А ответ получил немедленно.

      – Виновен отъявленный лгун. – Голос девочки изменился, стал ниже и хрипливее. – Лжец либо тот, кто скажет правду. Правду скажет. Солжет либо правду скажет. В зависимости от того, что об этом думает. Обожженный, обгоревший, сожженный. Не сожженный, ибо умерший. Умерший, похороненный. Потом выкопанный. Прежде чем минуют три года. Из могилы выкинутый. Buried ad Lutterworth, remains taken ap and cast out[172]. Плывет, плывет по реке пепел сожженных костей… По Авону до Северна, из Северна в моря, а из морей в океаны… Бегите, бегите, опасайтесь. Нас осталось уже так мало.

      – Лошадь, – вдруг нагло вклинился Шарлей. – Чтобы

167

я есть тот, кто есть (лат.).

168

Книга судей Израилевых, 13; 18.

169

Там же, 14; 14.

170

Книга пророка Исаии: 24; 22.

171

Шекспир, «Макбет», 4, 1.

172

Похороненный в Латтворте, останки выкопаны и выкинуты (англ.).