Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]. Анджей Сапковский

себя. О, Губертик, ты цел? Вижу, что жив. Где Вольдан, Рымбаба и Виттрам?

      – Догоняют.

      Куно Виттрам снял шлем и шапочку, волосы под ней были влажными и курчавились. Металл края наплечника от удара встал торчком, стяжка была совершенно исковеркана.

      – Помогите! – крикнул он, будто рыба ловя воздух. – Вольдан ранен…

      Раненого сняли с седла. С трудом, под сопровождение стонов и оханий, стащили с головы крепко вмятый, искривленный и расклепанный хундсгугель.

      – Христе… – простонал Вольдан. – Ну, получил… Куно, глянь-ка, глаз еще на месте?

      – На месте, на месте, – успокоил его фон Виттрам. – Ты ничего не видишь, потому что его кровь залила…

      Рейневан опустился на колени и сразу же взялся перевязывать. Кто-то ему помогал. Он поднял голову и встретился взглядом с серыми глазами Гуона фон Сагара.

      Стоящий рядом Рымбаба скривился от боли, ощупывая большую вмятину на боку нагрудника.

      – Ребра как не бывало, – простонал он. – В крови, курва его мать, плаваю. Гляньте.

      – Кому интересно знать, в чем ты, курва, плаваешь. – Буко фон Кроссиг стащил с головы армэ. – Давай говори, за нами гонятся?

      – Не-а… Мы маленько их того… проредили…

      – Будут преследовать, – убежденно сказал Буко. – А ну давайте выпотрошим колебку. Заберем деньги и поскорее сматываемся.

      Он подошел к экипажу, рванул обитую сукном плетеную ивовую дверцу. Дверца поддалась, но всего на дюйм, потом захлопнулась снова. Было ясно, что ее держат изнутри. Буко выругался, рванул сильнее. Раздался писк.

      – Что такое? – удивился, поразившись, Рымбаба. – Пищащие деньги? А может, колектор в мышах налог собирал?

      Буко жестом подозвал его на помощь. Вдвоем они рванули дверцу с такой силой, что оторвали ее начисто, а вместе с ней раубриттеры вытащили из колебки существо, которое ее держало.

      Рейневан вздохнул. И замер, раскрыв рот.

      Ибо на сей раз тождественность не могла вызывать ни малейших сомнений.

      Тем временем Буко и Рымбаба взрезали ножами покрывало, вытащили из обитого шкурами чрева колебки девушку, такую же светловолосую, тоже в синяках, одетую в такую же зеленую cotehardie[369] с белыми рукавичками, может, только помоложе, пониже ростом и попухлее. Именно эта вторая, полненькая, все время пищала и теперь, когда Буко толкнул ее на траву, вдобавок принялась рыдать. Первая сидела тихо, не отпуская дверцу колебки и заслоняясь ею словно павенжей.

      – Клянусь палицей святого Дальмаста, – вздохнул Куно Виттрам. – Что еще такое?

      – Не то, чего мы ожидали, – трезво отметил Тассило. – Прав был господин Шарлей. Сначала надо было убедиться, а уж потом нападать.

      Буко фон Кроссиг вылез из колебки. Кинул на землю какие-то тряпки и наряды. Его мина совершенно недвузначно говорила о результатах поисков. Каждого, кто не был уверен в том, что нашел Буко, очередь отвратительных ругательств должна была убедить в том, что ожидаемых пятисот гривен в колебке не было.

      Девушки

369

длинное и плотно облегающее женское платье (фр.).